Лили заметила Льюиса на другом конце дорожки; они чинно раскланялись. Ее жених еще больше, чем его отец, походил на сурового и неумолимого представителя духовенства. При разговоре с Льюисом ей иногда приходила в голову дикая фантазия, будто мысленным взором он видит языки адского пламени у нее за плечом. И ей стало немного не по себе, когда она поняла, что прямо сейчас он направляется к ней с явным намерением вступить в разговор – Лили, – начал ,он с легким поклоном.
– Льюис, – ответила Лили. – Хорошо проводите время?
Его густые брови удивленно приподнялись, словно вопрос показался ему неуместным или даже неподобающим.
– А вы?
– О, да.
– Я рад. Но вы, должно быть, голодны. Идемте, моя мать уже приглашала к столу.
Извинившись перед кузеном Сомсом и супругами Блейни, Лили последовала за Льюисом к расставленным под стеной дома длинным столам, где миссис Сомс с помощью слуг приготовила настоящее пиршество. Тут были горячие мясные пироги, холодный язык и куропатки, сладкие торты и бланманже, сбитые сливки и фрукты, вина и пунш. Лили едва могла заставить себя взглянуть на все эти лакомства, не то что попробовать что-то съесть. Но Льюис уже положил еды ей на тарелку, и, чтобы ему угодить, она принялась ковырять ее вилкой, делая вид, что ест. Как это мило с его стороны – проявлять такую заботу о ней, виновато подумала Лили, ведь сам он вот уже два дня постится, готовясь к бракосочетанию. С бессильной и усталой горечью она наблюдала за этим человеком, которого не любила и почти не знала, но за которого на следующее утро ей предстояло выйти замуж. Он был по-настоящему набожным, и это вызывало у нее смешанные чувства. По крайней мере, он не был лицемером и ханжой, как его отец, но разве она сможет стать ему хорошей женой? Что за совместная жизнь их ожидает?
Вчера вечером Льюис поделился с нею своей мечтой, своим “видением”, как он это называл. Господь, по его словам, повелел ему отправляться в Уэльс, чтобы проповедовать Евангелие бедным угольщикам. Столь мрачные планы привели Лили в тихий ужас, но ей ничего иного не оставалось, как промолчать. Охваченная безразличием и подавленная происшедшим с ней, она совершенно утратила волю к сопротивлению и, если бы Льюис заявил ей, что Бог повелел ему бить китов в Северном море, покорно последовала бы за ним и попыталась бы стать хорошей женой китобою. Ей было все равно. Ей все стало безразлично с того самого вечера, когда Дэвон швырнул ее о стену и заявил, что она стреляла в его брата.
Лили взяла лошадь и ровно столько денег, чтобы хватило на проезд в дилижансе до Лайм-Риджиса. На протяжении всего этого кошмарного путешествия она каждую минуту ожидала, что он вот-вот подъедет и схватит ее, а потом убьет, изувечит или по крайней мере арестует. В Лайме миссис Траблфилд дала ей приют и сообщила, что уже переправила в Корнуолл письмо для Лили. Из Эксетера? Да. Так Лили узнала, что письмо от Сомса. Она тотчас же написала ему снова, объяснив, что разминулась с его письмом, не будет ли он так любезен написать еще раз? Во втором письме она еще раз повторила, что сожалеет о случившемся и благодарит Бога за его выздоровление. И если он может от всего сердца простить ее, если каким-то чудом Льюис все еще испытывает к ней хоть каплю привязанности, она почтет за честь стать его женой.
Сомс ответил с обратной почтой. Все прощено и забыто, приезжай немедленно. Он даже приложил к письму денег на проезд в почтовой карете С тех пор прошло три недели. Церковное оглашение состоялось, венчание было назначено на следующий день. Поначалу устроенная Сомсом спешка удивила и даже испугала Лили, но очень скоро она сообразила, что ей это только на руку. Планы Сомса идеально отвечали ее собственным тайным нуждам. Вернее, ее единственной нужде: дать отца ребенку, которого она носила под сердцем.
– Вы хорошо себя чувствуете, дорогая?
– Да, благодарю вас, миссис Сомс, со мной все в порядке.
Жена Сомса Руфь, молчаливая и запуганная маленькая женщина, открывала рот крайне редко, а после каждой произнесенной фразы отворачивалась или опускала глаза, чтобы скрыть какое-то необъяснимое смущение. Лили обменялась с будущей свекровью едва ли десятком слов, с тех пор как приехала. Сомс обращался с нею как со служанкой: бесцеремонно отдавал приказы и тотчас же забывал о ее существовании. Однако, несмотря на свою застенчивость и постоянное тиранство мужа, Руфь не оставляла без внимания Лили, и Лили была ей за это благодарна. Она как раз начала благодарить миссис Сомс за праздник и за чудесное угощение, когда к ним подошел Сомс, ведя за собой незнакомого господина.
– Лили, Льюис, можно вас на минутку? Давайте зайдем в дом, – Сомс так и светился радостной улыбкой.
Отказаться от приглашения было невежливо, и они направились к дому.
– Это мистер Уитт, – представил Сомс своего спутника. – У него с собой кое-какие бумаги, которые вам нужно подписать… Вы же знаете, что за народ эти адвокаты: вечно с бумагами. Это простая формальность. Одна минута – и можете возвращаться к гостям.
– Что за бумаги, отец? – спросил Льюис, как только они оказались в кабинете Сомса, просторном, обшитом дубовыми панелями помещении, заставленном книгами, от которых еще пахло типографской краской, и украшенном (весьма странный выбор для священнослужителя, подумала Лили) гравюрами со сценами охоты.
– Простая формальность, – повторил Сомс. – Переуступка прав на приданое.
– Приданое? – Лили едва не рассмеялась. – Но у меня ничего нет.
– Ну.., не то чтобы совсем ничего, – Сомс вкрадчиво улыбнулся. – Да, я знаю, говорить почти что не о чем, но мистер Уитт рекомендует нам все дела, даже мелкие, держать в порядке.
Лили бросила взгляд на тощего, как спичка, стряпчего в седом парике, который в эту минуту как раз раскладывал бумаги на письменном столе Сомса. Она всегда была уверена, что муж приобретает все права на имущество жены в момент бракосочетания и что никаких особых документов для этого не требуется. Должно быть, мистер Уитт – настоящий крючкотвор. Взяв у него из рук перо, она написала на бумаге свое имя. Льюис расписался ниже.
Сомс предложил тост.
– За счастливую пару! – провозгласил он, раздав всем, кроме Льюиса, по рюмочке портвейна (своему трезвеннику-сыну он протянул стакан ячменного отвара). – Да наградит вас Господь долгой и счастливой совместной жизнью, и пусть ваши дети вырастают вокруг вас подобно оливковым ветвям.
Лили побледнела, но все-таки сумела проглотить вино, не поперхнувшись.
Пора было вновь присоединяться к гостям, но когда Льюис учтиво посторонился, чтобы пропустить ее под арку, ведущую во двор, Лили замешкалась. В последние дни она постоянно чувствовала себя усталой, а в эту минуту ощутила полный упадок сил. Все это, конечно, из-за вина. Разыгрывать дальше роль счастливой невесты в нелепом свадебном спектакле стало ей не под силу.
– Льюис, – тихонько проговорила она, коснувшись его рукава, – вы не станете возражать, если я лягу пораньше? Ваши родители устроили чудесный праздник, это было так мило с их стороны, но.., я немножко устала. Все это предсвадебное волнение сказалось на моих нервах, а мне хотелось бы хорошо выглядеть завтра.
