– …не пора ли нам выпить чаю…
– Чаю?
– Тоже мне англичанин. Five’o’clock…
Не знаю, что там подумал Лайонел, на самом деле мне просто надо было собраться с мыслями. В чайной, я заметил сквозь витрину, почти никого не было, место казалось подходящим. Мы заняли столик в самом дальнем углу. Официантка, на вид немногим старше нас, подошла не сразу, и казалось, неохотно.
– Вы с «Буревестника»? – спросила она, приняв заказ. – Что-то я вас раньше не видела.
Мы ответили одновременно.
– Ужас какой, – проговорила девчонка.
– Что ужасного?
– Да я про ту старую леди. У нас только об этом и говорят…
– Понятно. И что говорят?
Она наклонилась к нам и понизила голос почти до шепота.
– Да говорят, наверняка это был кто-то из пассажиров. А я ведь ее видела…
– Когда?
– Когда вы тут в тот раз останавливались. К нам с «Буревестника» часто заходят. Ваши тоже были. Один джентльмен, такой представительный, и с ним леди… Ну, не совсем леди… иностранка…
Лицо официантки слегка исказилось в презрительной усмешке.
– …Все нахваливала наши пирожные, да с таким акцентом, я едва разобрала. Ну вот, и та старушка. Болтала без умолку. Моя мама ее обслуживала, мы тут вместе работаем, так едва ноги унесла. Только потом, когда шкипер зашел, она замокла и почти сразу ушла, даже чай не допила.
– Шкипер?
– Ну да, шкипер Грей. Его у нас все знают. Вообще-то, он редко на берег сходит. А в тот день и к нам заходил. С ним еще кто-то был. Пожилой такой, с хвостом…
– С каким хвостом?
– Волосы длинные, седые, сзади в хвост собраны… Ой, что-то я заболталась…
Вошли новые посетители, официантка направилась к ним. Еще один кусочек мозаики возник у меня перед глазами, настойчиво требуя своего места, которое по-прежнему не находилось.
Лайонел уплетал пирожные и, может быть, тоже думал об этом деле, потому что вдруг встрепенулся.
– Какая лодка? – спросил он.
– Я что, уже вслух думаю?
– Типа того, как ты выражаешься. А кстати, и правда была лодка…
– В смысле?
– Ну, в тот вечер, пока вы в карты резались, я поднимался на палубу, и шкипер как раз подошел на лодке. В тумане я не сразу заметил. Сказал, собирается утром подвесить… кранец, что ли? Вроде сорвало в шлюзе. Не знаю, что он имел в виду…
– Я знаю. Но к делу это не относится. Или относится?
Еще кое-что всплыло в памяти – какой-то предмет, на который я почему-то обратил внимание в витрине фотомагазина.
– Спусковой тросик от фотоаппарата… А это к чему?
– Что?
– Опять вслух думаю?
– Ага. Прямо как Распберри-Смит…
Внезапно мелькание прекратилось, мозаика начала складываться. Все кусочки как бы сами собой по очереди занимали свое место, разве что получавшийся рисунок… Наверное, я уставился на Лайонела таким взглядом, что тот испугался. То есть по его лицу можно было так подумать. Да я и сам испугался. Версия, только что пришедшая мне в голову, представлялась совершенно невероятной. Из серии: не может быть, потому что не может быть никогда. Но только эта версия, и никакая другая, все объясняла…
Глава восьмая
Рассказывает Лайонел Стэмфорд
Вид у Питера был такой, каким я его еще ни разу не видел. Он поднялся и направился к дверям чайной, не сказав ни слова, двигаясь как сомнамбула. Мне пришлось подозвать официантку и расплатиться, отдав последние, остававшиеся у меня пять фунтов. На улице мне не сразу, но все-таки удалось его растолкать, не то, пожалуй, он снова мог наткнуться на что-нибудь, или того похуже, свалиться в какую-нибудь яму.
– Ты в порядке? – спросил я. Некоторое время он молчал, потом кивнул.
– В полном.
– Тогда что это было?
Ответ снова последовал не сразу.
– Кажется… я… все… понял… – проговорил он, разделяя каждое слово.
– Что понял?
– Все. Кто убил Распберри-Смит, и кто…
– Ну?
– Мы ошибались. И я, и Бересфорд, все. Считали, что убийца – тот опасный человек из Саут-Бэй, или как там, а это был не он. То есть он тоже приложил свою руку, но не убивал. Убил другой…
– Да, кто?
Он пристально посмотрел на меня, закусив губу, и помотал головой.
– Не могу сказать. Извини, тут такое дело… Доказательств нет, и вся беда в том, что мы их не найдем. Секрет… то есть это, копы – тоже. И я, конечно, могу ошибаться. Но только так все… складывается… одно к одному. По-другому – никак, а так складывается…
– Так давай скажем мистеру Бересфорду, пусть он и…
Питер замахал руками.
– Нет, нет, нет… Идем на катер. Мы тут засиделись, а там скоро обед. Миссис Грей обещала что-то особенное. И мне нужно… время. Проверить кое-что…
Мне ужасно хотелось знать, что там Питер надумал, но я уже хорошо его изучил. Иногда спорить с ним бывало бесполезно. Мы вернулись, застав всю компанию в сборе, и в прежнем пасмурном настроении.
Обед между тем действительно оказался необычным. Шкипер спустился к нам в полной форме и сказал, что, несмотря на печальные обстоятельства, не хочет нарушать установившуюся традицию. Поначалу все еще держались скованно. Мистер Фитцуотер все ворчал, что с нами обходятся как с преступниками, Берк поддакивал. Мистер Хобсон недовольно сообщил, что ему не вернули паспорт, но потом расслабился, и когда миссис Грей подавала второе, с усмешкой заметил, что сегодня кролики, по-видимому, разбежались. Миссис Грей ничего не поняла и посмотрела на него, как смотрят на человека, внезапно помешавшегося.
– Я хотел сказать, сегодня в меню баранья лопатка, – проговорил он, показав на только что поставленную перед ним тарелку и подмигнув нам.
– Ах, вот вы о чем! – воскликнула миссис Грей и принялась хохотать, за ней и остальные. Даже шкипер, кажется, впервые за все время рассмеялся своим рокочущим басом.
– Да уж, с этим ты перестаралась, – пробасил он. – Я все ждал, когда пойдут жалобы…
– Никто и не думал жаловаться, – сказала миссис Леонард.
– Между прочим, – вставил Берк. – Под баранину хорошо бы красного вина…
– А что пьют под баранину в Новой Зеландии? – спросила Мэгги. Мистер Хобсон усмехнулся.
– Я-то предпочитаю эль, нашей местной пивоварни. Но есть парочка вин, очень даже… французским не уступят. Правда, на экспорт они, кажется, не идут.
– Ох, как же я забыла? – воскликнула миссис Грей, и, заглянув за стойку, вернулась с двумя бутылками. – Специально же приготовила, – сказала она с широчайшей улыбкой. Все радостно зааплодировали и принялись сыпать благодарностями. Нам, правда, вина не досталось. Я переглянулся с Вайолет, она грустно улыбнулась.
