– Прости, – это всё, на что её хватило.
Он был тёплым и пах её гелем для душа, которым воспользовался накануне вечером. И его губы с ранкой от укуса… Эти гадские губы были сейчас слишком близко и напоминали о событиях минувшего вечера. От возмутительных воспоминаний к щекам прилила кровь, а по телу прошла дрожь.
– Отпусти меня, пожалуйста, – попросила она, вложив в голос как можно больше твёрдости и стараясь избежать просительных интонаций. Хищнику нельзя показывать свою слабость, а в том, что Славка являлся хищником в овечьей шкуре, не было никаких сомнений.
– Может, полежим так ещё немного? – он развёл руки Ники в стороны и распластался на девичьем теле, положив голову на подушку рядом с её головой. – Хорошо же.
– Кому хорошо, а кто сейчас задохнётся, – просипела Вероника. – Слезь с меня, говорю! – и попыталась выползти из-под парня.
– Эх, ну что за женщина?! – воскликнул он, но перекатился, и теперь она оказалась лежащей на нём. – Не даёт мужику расслабиться и вдоволь поваляться в кровати.
– На кровати валяйся, сколько влезет, а на мне не надо! – отрезала Ника строгим тоном, смущённая до невозможности. Даже с Пашей она не позволяла себе чего-то подобного.
Вчера ей, наконец, довелось увидеть железные мышцы его тела, из-за чего прикосновения к ним сейчас ощущались ещё острее. Теперь она знала, что находится у Славы под одеждой и что все их словесные перебранки для него не более чем игра. Странная и неведомая ей игра, в которой он всегда ведёт и находится на несколько шагов впереди. Если бы захотел, легко скрутил бы, она бы при всей своей колючести в его отношении и пикнуть не успела.
– Всё же хочешь уйти? – спросил с улыбкой и поморщился: ранка на губе дала себя знать.
– Хочу, и как можно скорее, – она отвела взгляд.
Ну зачем допрашивает? Чувствует же, что её сердце сейчас выпрыгнет из груди.
– А если не пущу?
– Искусаю так, что живого места не останется, – ответила твёрдо. – Ты вчера уже почувствовал, что я слов на ветер не бросаю. Болит губа, да? А ещё у меня ногти ого-го, располосую только так.
– О-о, звучит заманчиво… – протянул он и ухмыльнулся здоровым уголком рта. – Но… ты права, Верунчик. Давай оставим игры на другой раз, а сегодня нам нужно вдолбить Дятлову, что мы лучший филиал и заслуживаем поощрений.
На этих словах Славик выпустил запястья Ники, но не сделал ни малейшей попытки помочь подняться, будто наслаждаясь её копошением и попытками с него слезть. Пришлось опереться ладонями на его грудь под очередную довольную ухмылку и кое-как сползти в сторону. Ух, гадёныш! В последний момент захотелось «нечаянно» упереться ногой в самое сокровенное, но Ковалевский, будто предугадав этот коварный ход, закрылся коленом и поцокал языком.
И тогда Вероника, резко схватив вторую подушку, засветила ею в его довольную физиономию.
– Это было подло, – сдавленно раздалось из-под подушки.
– А нечего зубы скалить, Мухомор Мухоморыч! – и быстро соскочила с кровати, чтобы не получить сдачи. – Кстати, всё хотела спросить… А чем ты Пашку оприходовал, что он светил фонарём на всю округу? Локтем? Коленом? Голенью?
– Пяткой с разворота, – хмыкнул Славка, выныривая из-за подушки. Такой весь помятый-помятый, очки набок съехали, а на голове вообще тихий ужас. – Но, если что, с моей стороны это была всего лишь самооборона. Я вообще никогда первым драки не начинаю, – и стал поправлять очки и приглаживать торчащие в разные стороны пряди.
– Угу, только зубы скалишь и нарываешься на грубость, а потом весь такой белый и пушистый, мол, это они первые начали, да? – не сдержалась от иронии Ника. – И судя по предыдущим словам, драк в твоей жизни было немало, – попробовала она прощупать почву.
– Случались время от времени… – туманно заявил он. – Как и у всех среднестатистических мальчишек…
– Ну, ты-то среднестатистическим уж точно не был, – буркнула она, но тему развивать не стала. И так понятно, что больше чем уже сказал он всё равно не скажет. – Ладно, я в душ. К моему возвращению надеюсь застать номер пустым.
– Так легко выгоняешь человека спозаранку? Хоть бы умыться дала.
– У себя в номере умоешься! – отрезала категорично.
Угу, так он и ушёл. Вероника вышла из ванной в халате и с розовым полотенцем на голове и застала Славика мирно заправляющим постель Вики.
– О-о, – глубокомысленно изрёк он, подняв на неё взгляд, – вижу, тебе понравилась обновка. Ткань очень мягкая, как раз для нежной женской кожи.
И хотя она заставляла себя думать о полотенечках лишь как о компенсации, всё равно не могла не поблагодарить за подарок. Так уж воспитана.
– Да, они замечательные, спасибо. Сам выбирал, или кто-то подсказал?
– Ну как я могу доверить кому-то постороннему выбор подарка для драгоценного Верунчика?! – ответил, взбивая подушку.
– Ах, наш Мухоморчик, оказывается, такой заботливый, – парировала она ему в тон.
Так-с, утренний счёт один-один.
А потом в дверь постучали. Настойчиво так, по-хозяйски.
Открывать пошёл Слава, а потом вдруг вылетел в коридор, влекомый чьей-то сильной рукой, после чего последовала небольшая потасовка и в номер влетел Пашка, захлопнув дверь прямо перед носом ринувшегося обратно Славы. Мощный «грох» по двери кулаком (или ногой) явно продемонстрировал, что Ковалевский был не готов оказаться в коридоре и планировал задержаться подольше.
Впрочем, потом всё стихло. То есть он либо затаился, не желая привлекать внимания, и ждал своего часа, либо потопал в их с Пашкой номер, чтобы привести себя в порядок. Хотя стоп, а не там ли сейчас Вика?
Дронов был взмылен и красовался стухающим фингалом, но, кажется, вообще не обращал на это внимания. Взглядом коршуна он уставился на полураспахнутый халат Ники, предвещая нехилую разборку. Вот и отлично, ей очень даже есть что сказать!
Вероника часто видела в фильмах или книгах ситуации, когда простое недоразумение разлучало героев на многие годы, и только испытав немало мытарств, они узнавали, что всему виной ошибка или чей-то злой умысел. А ведь если бы герои просто сели и поговорили, всего этого можно было бы избежать. И другая грань этой ситуации – недоверие к партнёру. Герой или героиня верили сплетникам, подделанным уликам и прочему, но только не искренним словам своей половины, в чём потом (после тех же многолетних мытарств) очень раскаивались.
Не желая совершать собственных ошибок и предпочитая учиться на чужих, Ника очень ждала утренней встречи с Пашей. Как он себя поведёт? Что скажет в своё оправдание? Было ли всё произошедшее недоразумением, или же наречённый решил взяться за старое? Именно об этом она думала, когда представляла себе их разговор.
Вероника ждала от любимого оправданий, извинений, попыток объяснить ситуацию, но уж точно не обвинений.
