— Не одобряют, но и не осуждают. И не запрещают. Делают вид, что такого не существует. И говорить об этом не принято.
— Принцесса, вы вгоняете меня в краску, — с досадой поморщился нор Барвен.
— И все-таки? — настаивала Яна. — С кем мне еще об этом разговаривать? С эйро Айтой? Как я понимаю, здесь слишком много тем, которые под запретом.
— Видите ли, принцесса, отношения между двумя мужчинами считаются внебрачной связью, что категорически исключено. Между женщинами — нет. Но это объясняется лишь особенностями физиологии. И я хочу вам напомнить, что все это относится только к нэрвени. Вени и ройенси вольны в своем выборе.
— Теперь я понимаю, почему нэрвени завидуют вам и вени, — вздохнула Яна.
Глава 16
— Принцесса, нам не стоит ждать, когда принц нападет на нас, — заявил Нистур на заседании верховного совета. — Чем быстрее мы ударим по нему, тем больше шансов на быстрый успех.
— Достаточно ли у нас сил, эйр Гиор? — Яна повернулась к командующему.
— Объективно — нет, принцесса. Но эйр Нистур прав, если мы будем дожидаться, когда к нам присоединится большинство, все может обернуться не лучшим образом. Даже не в плане военных действий. Мы уже обезвредили нескольких лазутчиков, которые пытались пробраться в замок. И поверьте мне, это были вовсе не шпионы.
— Они собирались убить меня? — хладнокровно поинтересовалась Яна, вспомнив слова Леро о том, что он не согласен с теми, кто хотел бы от нее избавиться. Впрочем, это могли быть всего лишь слова.
— Да, принцесса. Они признались. И не думаю, что принц оставит эти попытки. Куда проще убить вас, чем ввязаться в кровопролитную войну, исход которой крайне сомнителен для него. Поэтому я предлагаю выступить послезавтра утром. С теми силами, которые у нас уже есть. Надеюсь, те, кто обещали нам поддержку, не откажутся от своих слов.
Яна как зачарованная смотрела на Гиора, любуясь каждой чертой его лица, резкими, нервными жестами, слушая голос, словно песню.
Члены совета поддержали его, и теперь все смотрели на Яну, слово которой должно было стать решающим. Вздрогнув, она встала и согласно кивнула:
— Решено. Послезавтра.
После окончания совета, когда все разошлись по своим покоям, Яна вышла на крыльцо и остановилась, глядя в небо. Ночь была ясная, и черные силуэты дозорных виднелись тут и там на фоне редких светлых облаков.
— Прошу вас, не ходите одна, принцесса. Даже здесь, во дворе.
Она обернулась и увидела Гиора, который стоял в тени колонны.
— Я никуда не иду, Гиор. И кинжал при мне. Вы хорошо меня учили.
— Чтобы справиться с опытным воином, который нападает исподтишка, этих уроков недостаточно. Вы по духу боец, принцесса, и со временем станете настоящим мастером. Но сейчас ваши навыки еще не отточены. Я провожу вас.
— Но я правда никуда не иду, — Яна повернулась так, чтобы он не видел ее улыбку. — В зале было слишком душно, я вышла подышать воздухом. И сейчас пойду к себе.
— Даже в коридорах замка может быть опасно.
— Хорошо, тогда проводите.
Они шли безлюдными коридорами, освещенными тусклыми светильниками, пока не вышли к внутренней лестнице. Яна, вынужденная отдать свою мужскую одежду в стирку, этим утром надела платье. Гиор наверняка сейчас смотрит, как оно обтягивает мою задницу, подумала она. И тут же споткнулась, наступив на подол.
Гиор, шедший сзади, успел подхватить ее. Повернувшись, Яна прижалась к нему всем телом и обвила шею руками.
— Андраэль… — прошептал он, и ее губ мягко коснулись его губы.
Поцелуй был таким, каким она представляла в своих мечтах: нежным и в то же время страстным, жарким. Губы Яны, испуганно сжатые, раскрылись, как бутон розы, впуская его язык, настойчиво прокладывающий себе путь. Самым кончиком он быстро обвел контуры губ и скользнул вовнутрь. Яна подумала, что точно так же должны соприкасаться и другие, сокровенные части тел. От одной этой мысли тяжелая, горячая волна затопила ее с ног до головы.
Гиор жадно провел ладонями по ее спине, бедрам, еще крепче прижал к себе, и она почувствовала, насколько сильно он желает ее.
Откуда-то донесся звук шагов, Гиор резко отшатнулся. Несмотря на полумрак, Яна рассмотрела на его лице досаду, а еще растерянность и — неужели? — страх. Поднимаясь по лестнице, она чувствовала его взгляд, осязаемый, как прикосновение.
У своих покоев Яна обернулась и посмотрела на Гиора — с вызовом и с вопросом. Но тут дверь открылась, и из комнаты вышла Айта.
— Спокойной ночи, принцесса! Эйро Айта! — он наклонил голову и быстро ушел.
— Прошу прощения, — Айта опустила глаза, в которых плясали гарусы.
Едва не рыча от злости, Яна подошла к двери, и Айта посторонилась, пропуская ее. В ночной половине пылал камин, постель была приготовлена ко сну, на одеяле лежала ночная рубашка. В ванной шумела вода. Заведя руки за спину, Яна дернула застежку платья, и та намертво застряла.
— Не сердитесь, принцесса, — Айта подошла неслышно, легко высвободила застежку и расстегнула платье, мягко проведя руками по плечам.
— Вы ни в чем не виноваты, — холодно ответила Яна, уже начиная успокаиваться.
Скинув платье на пол, она вошла в ванную. Сняла чулки и белье, поднялась на ступеньку, опустилась в теплую воду. Сердце никак не желало успокаиваться, оно словно разделилось на тысячу крохотных сердечек, которые бешено колотились в каждом уголке. Яна закрыла глаза и прижала руку к губам, пытаясь припомнить все, до малейшего, испытанные ощущения.
— Айта! — позвала она, обратившись именно так, только по имени.
Служанка остановилась в дверном проеме, тонко, едва заметно улыбаясь.
— Идите сюда, — Яна указала рукой на ступеньку возвышения. — Садитесь.
Подобрав подол, Айта грациозно опустилась на мрамор.
— Расскажите мне все, что знаете. Об…
— Эйре Гиоре?
— Да, — с досадой поморщилась Яна.
— Я не так уж хорошо его знаю.
— Но все же дольше, чем я.
— Лет пятьдесят, может, чуть больше. Я с рождения жила в замке матери на западе. Как-то у нас гостила королева Морана, она пригласила меня во дворец. Лийелин я по матери, а по отцу Элейенхалл. Тогда эйр Гиор был начальником охраны.
— Почему он не женат?
Глаза Айты удивленно округлились.
— Он слишком… рационален и рассудителен, чтобы любить по-настоящему, принцесса. И для мужчины, и для женщины брак — это сложный выбор. Жить вечно с тем, кого не любишь, невероятно тяжело. Жить вечно с тем, кого любишь, наверно, еще тяжелее. Для него проще быть одному.
