Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Хотя рандеву никак не получалось. Когда Наоми уезжала со стоянки Атчисона, предприятие казалось почти безнадежным, хотя все дороги в стране вели к ее дому.
И разве он мог крикнуть ей что-нибудь, высунувшись из окна? Как вам такое, например?
«О, привет! Ты ведь работаешь там же, где и я! Я наблюдал за тобой – я хотел сказать, видел тебя на мониторе пару раз, и разве не странно, что ты живешь здесь, в двадцати километрах от склада, и я собирался ехать дальше той же дорогой, но моя тачка вдруг стала чихать, и я решил остановиться прямо здесь? Разве не удивительно?»
Естественно, он не мог сказать ничего подобного. Даже самый невозмутимый чувак в человеческой истории (к примеру, баскетболист Уилт Чемберлен) не смог бы такое провернуть.
Поэтому, чтобы не напугать ее, Кекс сидел в машине, дожидаясь, пока она поднимется на крыльцо, и казалось, залипал в телефон. Поступок был рискованным: если бы Наоми заметила его, то могла бы поинтересоваться, куда он действительно смотрит и что вообще тут делает.
Однако он продолжал ждать. В окне зажегся свет, и Кекс затаил дыхание. Еще чуть-чуть… и вот, когда, по его прикидкам, прошел почти час и он честно был готов уезжать, дверь открылась, и она вышла, держа за руку маленькую девочку.
Само собой, это ее дочь. Некоторые вещи понятны с первого взгляда.
Начнем с того, что Наоми и девчушка были похожи, но прежде дело было в том, как она держала ребенка за руку.
Так может вести себя только мама.
Девочка оказалась невероятно мила, одета в чистую выглаженную одежду, деталь, которую Кекс отметил сразу (когда он был ребенком, вечно ходил перемазанный, как свинья).
Он покраснел от смущения, но не оттого, что следил за бедной женщиной, а теперь еще и за ее ребенком, а потому что его всегда отправляли в школу неумытым, не говоря уже о том, чтобы погладить рубашку. Но малышка выглядела именно так, как должен выглядеть ребенок. Чистая, причесанная, накормленная вкусным завтраком: он не сомневался в последнем, хотя мама только что вернулась с суточной смены и не спала уже бог знает сколько.
Наоми приехала домой, приготовила что-нибудь вкусное и, может, даже добавила дочке в тосты горстку коричного сахара, как той нравилось.
Девчушка болтала без умолку, и мать слушала ее. Не так, как другие, типа «ага, ага, да, круто», но и в самом деле пыталась понять ее. Какая неожиданность! В смысле, что такого важного может сказать четырехлетний ребенок? Кекс не знал, да и на расстоянии почти ничего не мог расслышать, кроме «Я хочу еще глазури» или типа того.
Они сели в машину – малышку посадили в автокресло – и теперь Наоми стояла рядом, держась за ручку двери, пока дочь не закончит свою бессмысленную, но долгую тираду.
Кекс слегка опустил стекло. Его тачка стояла достаточно близко, чтобы расслышать несколько слов. Не ребенка – детский лепет доносившийся оказался слишком слабым, – но он различил ответ Наоми (та ожидала, пока дочь не остановится на мгновение для глотка воздуха).
– Да, милая. Я слышу тебя. И правда, обидно.
И она захлопнула дверцу.
Кекс был поражен. Это было не: «Ой, да ладно, все не так уж плохо» или «Пожалуйста, помолчи, мы опаздываем» или «Ты несешь чушь, научись затыкать свой рот, когда говоришь с людьми».
Нет, совершенно другое. «Да, милая. Я слышу тебя».
Вот чего Кекс добивался от людей всю свою жизнь. Он хотел, чтобы его услышали. А дамочка говорит эти слова четырехлетке, проведя на работе бессонную ночь.
Она как тьмы и света дочь,Которые видны в ее столь ярком взоре.
Именно это Кекс и хотел сказать в ту ночь, пока они спускались вниз на лифте. Вдобавок он едва не выпалил: «Ты чертовски классно смотришься вместе с дочкой», но разве не проще будет поладить с ней, если ты даже не будешь предполагать, что у нее есть ребенок?
И потому он промолчал.
Двери лифта плавно разъехались.
Ожидалось, что первый подземный этаж будет единственным, поэтому в обозначении его номером не было необходимости.
SB-1 на панели ничем не отличался от любого другого номера. То, что здание раньше принадлежало правительству, ни для кого не являлось секретом, и дополнительные подземные этажи тоже не стали сюрпризом. Но что их оказалось целых три и они соединялись сложной цепью датчиков на контрольной панели на потайной стене за стойкой регистрации – от такого у кого угодно брови полезли бы на лоб.
Согласно схеме верхний вход на лестницу находился в конце короткого, заканчивающегося тупиком коридора, метрах в тридцати от лифта.
Наоми первой добралась до тупика, потопталась на месте и развернулась в окрашенном белой краской пространстве из шлакоблоков.
На вход ничего не намекало, наоборот – все как бы говорило: тупик.
По обеим сторонам коридора расположились ячейки побольше, здоровые, по шестьдесят квадратных метров комнаты, какие часто используют на фабриках для хранения излишков. Но здесь не было ни двери, ни люка, ни любого другого очевидного входа: Кекс увидел лишь узкий шкафчик с надписью ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА, зажатый между двумя ячейками.
Наоми сверилась с картой.
– Не могу найти его.
– Ты уверена, что вход здесь?
Она протянула ему телефон.
– Проверь.
Кекс уставился на фото, то так, то эдак, повернул телефон.
Наоми пошла к дальней тупиковой стене, шлепнула по ней несколько раз ладонью.
Плотная.
Тогда она ударила по ней кулаком.
– Шлакоблоки, – отметила женщина. – Если вход здесь, нам понадобится кувалда. Или отбойный молоток.
– Да я уж понял.
Кекс перевернул телефон вверх ногами, глядя на схему. И задумался.
Вот так штука.
Парень опять вытащил ключ из связки – надо признаться, ему нравилось металлическое дзинь всякий раз, когда его доставал, поскольку Кекс был из тех людей, кому для работы больше одного ключа обычно не требовалось – и двинулся к шкафчику, открыл его, вынул из стойки для инструментов увесистый молоток и вернулся обратно.
Кекс шел, пока не приблизился к стене почти вплотную, затем он опустился на четвереньки и стукнул молотком по полу. Раздался неутешительный глухой гул.
– Бетон, – сказала Наоми.
– Ага.
Кекс пополз вперед, снова пробуя молоток. Тот же звук. Он продолжал ползти, ударяя молотком об пол через каждые пятнадцать сантиметров.
Звук везде был одинаковым.
– Пол бетонный, Трэвис.
– Забавно слышать свое настоящее имя, – пробурчал он.
– Извини, – проговорила она. – Тебе не нравится?
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
