1
Только когда они сожгли свою одежду, побрили головы и растерли кожу до крови жесткими щетками, им – Роберто Диазу и Трини Романо – разрешили вернуться в страну. Но даже после этого они не чувствовали, что очистились до конца, хотя сделали все, что могли, предоставив остальное на волю судьбы.
Сейчас они тряслись в служебном седане по трассе I-73 в нескольких километрах от хранилища, расположенного в заброшенных шахтах Атчисона. Следуя за открытым грузовиком, они пристроились к нему так плотно, что ни один гражданский автомобиль не мог теперь вклиниться между ними. Трини сидела на переднем пассажирском сиденье, поставив ноги на приборную панель, что бесило Роберто, который был за рулем.
– Ты что, не видишь – следы остаются, – повторил он уже в сотый раз.
– Это всего лишь пыль, – ответила она, тоже в сотый раз. – И ее легко можно стряхнуть. Гляди, – она, особо не стараясь, попробовала стереть отпечатки своих ботинок с панели.
– Конечно, только ты не вытерла ее, Трини. Ты разнесла пыль по всему салону, и теперь мне придется убираться, прежде чем вернуть машину в бюро. Либо я забуду и оставлю как есть, и вытирать будет кто-то другой. Мне, знаешь ли, не нравится делать чужую работу.
Она взглянула на него из-под тяжелых век. Эти глаза никогда не верили и половине увиденного. Именно благодаря им и тому, что она могла разглядеть, Трини стала подполковником в сорок.
Однако ее неспособность удержаться и не прокомментировать увиденное и стала причиной того, почему она не пошла дальше. Хотя карьерный рост ей был и ни к чему.
Трини не имела привычки фильтровать свою речь, да и не стремилась к этому.
Она задумчиво уставилась на Диаза, глубоко затянулась тлеющей между пальцами «Ньюперт» и уголком рта выпустила облачко дыма.
– Договорились, Роберто.
Он покосился на нее.
– Ты о чем?
– Я принимаю твои извинения. За то, что случилось там. Поэтому ты на меня и срываешься. Ты не знаешь, как попросить прощения. Но я прихожу к тебе на помощь и повторяю, я принимаю твои извинения.
И она была права. Впрочем – как всегда. Роберто надолго замолчал и просто таращился на расстилавшуюся впереди полоску дороги.
Наконец собравшись с духом, он пробурчал:
– Спасибо.
Она пожала плечами.
– Ну вот. Не так все и плохо.
– Мне действительно стоит извиниться за свое поведение.
– Пожалуй. Но в любом случае, сейчас это уже не важно.
Они бесконечное количество раз обсуждали то, что случилось за эти четыре дня, прошедших с момента, когда все началось. Они разобрали все, вновь и вновь переживая и оценивая каждый момент с любой возможной точки зрения. Кроме одного. На ту самую запретную тему они никогда не говорили, но сейчас дошла очередь и до нее, и Роберто не собирался оставлять все как есть.
– Я не имел в виду, с ней. Я имею в виду то, как я позволил себе говорить с тобой.
– Да, – Трини положила руку ему на плечо. – Расслабься.
Он кивнул и снова уставился прямо перед собой. Расслабиться Диазу было нелегко. Ему было около тридцати пяти, но личные и профессиональные достижения намного опережали его хронологический возраст именно потому, что он никогда не расслаблялся. Он Делал Все, Что Надо. Он словно ставил галочки в нужных местах. Лучший в классе Академии военно-воздушных сил? Галочка. Майор ВВС к тридцати? Так точно. Отличное физическое и психическое здоровье без очевидных недостатков и слабостей? Да, сэр. Идеальная жена? Идеальный сын? Галочка.
И черта с два ты таких успехов добьешься с помощью терпения или бездействия.
Куда я иду? Куда я иду? – иногда спрашивал себя Роберто. Будущее – только о нем он думал, планировал, был одержим им.
Его жизнь текла быстро, строго по графику, и он держал все под контролем.
Ну, почти все.
Замолчав, они оба какое-то время бездумно глазели на грузовик впереди. Под хлопающим на ветру краем брезента над откидным бортом виднелась кромка металлического ящика, с которым они уже пролетели половину земного шара, чтобы оказаться здесь.
Вдруг машину подбросило на выбоине, ящик скользнул назад сантиметров на тридцать или около того, и оба невольно затаили дыхание. Но груз не перевернулся. Еще несколько километров до шахт, и все будет кончено. Сотня метров земли похоронит ящик вместе с его содержимым до конца времен.
В шахтах Атчисона добывали известняк с тысяча восемьсот восемьдесят шестого года. То был огромный карьер, уходивший вниз на сорок пять метров и протянувшийся под утесами у реки Миссури. Когда его только начали разрабатывать, там добывали щебенку для ближайшей железнодорожной ветки, и копали так глубоко, как только позволяли Господь Бог и законы физики. Постепенно колонны нетронутой породы, удерживающие карьер от обрушения, истончились настолько, что мало кто из здравомыслящих инженеров мог поручиться за их безопасность. Во время Второй мировой в пещерах, где на площади в триста двадцать квадратных километров был естественный климат-контроль, Военно-продовольственное управление складировало скоропортящиеся продукты. Потом горнодобывающая компания продала шахты правительству за двадцать тысяч долларов. Конечно, пара миллионов ушла на восстановление. С тех пор место стало секретным правительственным хранилищем на случай катастроф. А еще там находилась техника, хорошо смазанная, в идеальном состоянии, готовая в любую секунду отправиться куда угодно.
