Книга Алфи и зимние чудеса - Рейчел Уэллс

Я проснулся совершенно разбитым, как будто и не спал. Последние несколько дней выдались тяжелыми, и накопившаяся усталость давала о себе знать. Клэр, Полли и Франческа все еще сильно переживали из-за Сильвии, и, хотя Джонатан сказал, что со временем все уляжется – так он представлял себе решение большинства проблем, – я не разделял его оптимизма. Женщинам повезло, что я не такой, как он.

Вчера Клэр и Полли обсуждали сложившуюся ситуацию и пытались придумать план. Обе признавали, что, хотя Сильвии приходится нелегко, им необходимо сохранить верность Франческе. Они согласны выступить миротворцами, но нужно, чтобы Франческа видела в них прежде всего друзей и знала, что она права, а Сильвия, по словам Полли, просто рехнулась.

Я думал точно так же. Женщины гадали, как им вразумить Сильвию, и, хоть я сомневался в том, что у них это получится, меня радовало их желание исправить положение. Однако в конце зашел спор о том, кому идти и объясняться с Сильвией, так что пришлось бросать кубик из детской настольной игры. Полли проиграла. Клэр на радостях тут же принялась давать советы, но Полли, раздосадованная, слушала ее вполуха.

Конечно, я беспокоился и о Тигрице, тем более что встречаться с ней становилось все труднее. Пока мы кое-как справлялись, хотя это и стоило нам больших усилий, и каждый раз, когда я видел ее, меня переполняло счастье от того, что она все еще с нами. Тревогу вызывал и Джордж. Я много раз пытался поговорить с ним о Тигрице, но он быстро менял тему или говорил, что с ним все в порядке. Он отмахивался от меня, и это пугало еще сильнее, но я не знал, что делать. Не мог же я заставить его изливать мне душу.

Вместо этого я рассказал Джорджу о ссоре женщин с Сильвией, перед тем, как он в очередной раз отправился навестить Хану. Я напомнил ему о том, как важно собрать любую информацию, чтобы мы могли вмешаться и помочь. К счастью, Джордж оказался блестящим учеником. Вернувшись, он сообщил, что Хана очень расстроена. Конни не разговаривала с мамой, но, когда осталась наедине с Ханой в своей комнате, все ей рассказала. Конни много плакала и говорила о том, как она несчастна, как скучает по отцу и своему дому, и о том, как Алексей сделал ее жизнь более сносной. Еще она сказала, что Алексей всячески ее поддерживает и в школе они по-прежнему неразлучны. Они оба решили временно смириться и не злить ее маму. Что ж, разумные дети, я в них не ошибся. Их связывала настоящая дружба, я это видел, но если бы только это могла видеть и Сильвия! Если бы только нашелся способ заставить ее увидеть это.

Сильвия не справлялась с ситуацией, и, по словам Ханы, ей даже не к кому было обратиться. Отрезав себя от наших женщин, она прекратила даже общение с подругами по скайпу. Хана сказала Джорджу, что никому не понять, в какой кошмар превратилась жизнь Сильвии, а попытки храбриться ради Конни, чем она до сих пор занималась, довели ее до отчаяния. Сильвия даже исполнила свою угрозу и поговорила с бывшим мужем, но тот предложил, чтобы Конни вернулась и жила с ним в Японии, и это еще больше взбесило Сильвию. Она чувствовала, что не может обсуждать с ним свои проблемы, если не хочет потерять дочь. Теперь, когда я, в отличие от моих женщин, владел секретной информацией, я сочувствовал Сильвии и считал своим долгом вытащить ее из затруднительного положения.

С наступлением зимы, когда свирепый холод пробирал до самых костей, а ночи и утра становились все более темными и мрачными, моя спокойная жизнь закончилась. Однако Тигрица по-прежнему оставалась моей главной заботой. Я не знал, как долго нам суждено пробыть вместе, и не хотел упускать ни одного мгновения рядом с ней. Да, у меня накопилось много других проблем, требующих разрешения, и дел, как всегда, было полно, но я не мог отказаться от общения с Тигрицей. Наше время уходило безвозвратно, и я не хотел ничего упустить.

Она ждала меня на заднем крыльце своего дома.

– Привет, Алфи, – обрадовалась она.

Когда я встречался с ней в эти дни, мне приходилось прятать свои чувства и отводить глаза, в которых мелькал ужас. Она совсем исхудала, мех потерял блеск, и усталость уже не покидала ее. Но она никогда не показывала виду, бодрилась изо всех сил – думаю, ради меня и Джорджа.

– Тигрица, ты сегодня неплохо выглядишь. – Я нацепил самую лучезарную улыбку.

– Я знаю, что это неправда. Но я рада, что ты пришел. Расскажи, что там за драма у твоих двуногих. – Она вздрогнула.

– Тебе холодно? – спросил я.

– Да, согреться все труднее, но я справлюсь.

Я крепче прижался к ней.

– Вряд ли стоит грузить тебя такими подробностями.

– Алфи, не обращайся со мной, как с больной. Обычно ты рассказываешь мне обо всех проблемах, и я выслушиваю тебя. Мне это нужно. Мне нужно, чтобы все оставалось по-прежнему.

– Ладно, но сначала скажи: как, по-твоему, Джордж справляется? – спросил я. Она прижалась головой к моей шее.

– Я не знаю, при мне он храбрится, часто навещает меня, что очень мило, – моя семья даже не против, что он приходит. Но, когда я пытаюсь поговорить с ним, он сразу меняет тему.

– Вот и со мной так же, – вздохнул я. – Кажется, что он в порядке, но я-то знаю, как сильно он тебя любит. И, похоже, он избегает меня. Или ему просто нужно побыть одному, чтобы все переварить. Я знаю, он каждый день видится с Ханой и навещает тебя, но его так подолгу не бывает дома, а когда я начинаю расспрашивать, он увиливает от ответа.

– Алфи, с ним все будет хорошо. У него есть ты, и он, возможно, просто пытается во всем разобраться и навести порядок в своей маленькой головке. А теперь расскажи об этой ссоре между женщинами. – Тигрица всегда оставалась для меня чем-то вроде голоса разума, и я подумал: кто же ее заменит?

Я рассказал ей о том, как разрушились отношения между женщинами, как Клэр и Полли пытаются найти выход.

– Но если Сильвия так грубо высказалась об Алексее, зачем им нужна дружба с этой женщиной? – удивилась Тигрица. Что мне нравилось в Тигрице, так это ее умение представлять все в черно-белом свете.

– Ну, во-первых, они хотят облегчить жизнь Алексею и Конни, да и помочь Сильвии, которая очень страдает. Они знают, что на самом деле она вовсе не чудовище, просто напугана, я бы сказал, до чертиков.