Но судьба решает вмешаться в наш спор. С улицы доносятся лай собак, топот копыт и людские голоса.
Голубые глаза Элиолл наполняет чистый страх.
— Они нашли меня! — лепечет она, вскакивает и хватает меня за руки. — Люди из дома для умалишённых! Они хотят опять посадить меня на цепь!
И меня осеняет: девушка просто сумасшедшая, она придумала историю про принцессу и короля Ландара (может, увидела его где-то случайно), но она не виновата. Её нельзя отдавать тем людям. Знаю я, как в прежние времена лечили болезни ума — фронтальной лоботомией.
Кем бы ни была Элиолл — она не заслужила такой участи. Никто не заслужил.
А шаги, лай и голоса всё ближе.
Я хватаю Элиолл за руку и тащу в мастерскую Ландара. Тут стоит огромный шкаф. Никогда не заглядывала в него, но для моей цели сгодится. Запихиваю туда беглянку, закрываю дверь и велю сидеть тихо.
Сейчас-сейчас.
Только придумаю, как убедительно соврать.
Потому что война мне сейчас ну никак не нужна. Ни с кем.
Лучше уж любой, даже самый худой мир.
Глава 2. Искусство заводить…
Открываю дверь и натыкаюсь на группу то ли военных, то ли блюстителей правопорядка. На них смешные треугольные шлемы и видавшие виды кирасы. Ближайший ко мне и, видимо, старший в группе похож на огородное пугало. Волосы жёлтые, торчат в стороны, как солома. Сам высок и тощ. Лицо изрыто оспой. Пушистые рыжие усы намекают на родство с котом Базилио.
Двое других еле сдерживают громадных чёрных собак. Глаза тварей налиты кровью, с зубастых пастей капает слюна.
Смотрю на них, как загипнотизированная, и не могу оторвать взгляд. Кажется, сейчас затянет в бездну, перемелет зубищами в фарш… Жутко, но прекратить это я не в силах.
На помощь приходит «кот Базилио», который обращается ко мне скрипучим металлическим голосом:
— Мы ищем полоумную беглянку. Она выдаёт себя за принцессу.
Я могу врать сколько угодно людям, но как обмануть чутьё собак — они вон как натянули поводки, хрипят, рвутся.
«Кот Базилио» продолжает убеждать меня:
— Вам лучше пустить нас и позволить обыскать дом. Беглянка может быть опасна.
Ландар не похвалит меня, если я вступлю в конфронтацию с представителями власти. Поэтому отступаю, пропускаю их в дом.
Собаки тут же принимаются рыскать. От их лая можно оглохнуть.
Законники не церемонятся: переворачивают мебель, ширяют пиками в подушки и перины, вываливают из сундука тряпьё…
На глаза наворачиваются злые слёзы — за две недели моей семейной жизни я успела навести какой-никакой уют в холостяцком логове Ландара. И сейчас мне безумно жаль свои труды, что, в буквальном смысле, летят псу под хвост.
Но и люди, и животные — к моей радости — не замечают двери в мастерскую Ландара, где стоит шкаф, в котором сидит Элиолл.
«Кот Базилио», наконец, даёт отбой обыску и обращается ко мне:
— Уважаемая госпожа, вы не станете отрицать, что беглянка заглядывала в ваш дом. Собаки чуют её.
Киваю. А мозг лихорадочно работает. Потому что настало время истории. Легенда сочиняет легко и сразу. В конце концов, тут — Сказочная страна. Значит, плети сколько угодно всякой магической чуши и никто не сочтёт её бредом.
И я плету, ничтоже сумняшеся:
— Верно, бедная девушка заходила сюда. Она была так истощена и голодна, что потеряла сознание. Я привела её в чувство, накормила и напоила, как и положено хорошей хозяйке… — Законники обступают меня, готовые в любой момент схватить. Следует врать убедительнее. — А потом… — ну же? что там могло произойти в сказке? с принцессой? — потом… эта девушка… Элиолл… заявила, что она настоящая принцесса, — хихикаю. — Но я ей не поверила. Ни одному слову. Кто же поверит такой оборванке? И тогда она… она сказала… что докажет мне… да… и… и… вызвала свою крёстную… фею… ну знаете, с крылышками такую… в блестящем платье… Крёстная обняла её, поблагодарила меня и обе они были таковы.
Хух! Я сказала это! Думала, никогда не решусь говорить про фей и прочую магическую фигню, но в Сказочной стране жить — по-сказочному выть… То есть, думать.
И, вроде бы, мне поверили.
«Кот Базилио» обхватывает тонкими пальцами свой значительно выступающий подбородок и кивает на каждое моё слово.
— Что ж, — говорит он, — это похоже на правду. Но если её унесла фея, то дело переходит умникам из Отдела контроля магического баланса. — Он раскланивается. — Сударыня, простите нас за беспокойство и позвольте выразить восхищение вашими добротой и сострадательностью.
Краснею от похвалы, делаю книксен, иду провожать.
Сердце колотится в горле, дышать тяжко, в груди — злость и страх. Отдел магического баланса — звучит серьёзно. А стало быть, по вине Элиолл, мы влипли!
Дожидаюсь, пока пыль, что поднимают лошади законников, оседает, а фигуры блюстителей правопорядка превращаются в точки, и бегу к шкафу.
Испуганная Элиолл почти прилипла к стенке, хватаю её за грудки, вытаскиваю наружу.
Она задевает что-то рукой, и оно падает на дно шкафа, издавая мелодичный металлический звон.
Но не время интересоваться упавшими железками.
Мне нужно понять, что делать дальше.
Вернее, сообщить Элиолл, что я буду делать дальше. А ей придётся подчиниться.
— Сейчас мы поедим в Клинтон, — говорю и встряхиваю её за худенькие плечи, — поняла? Ты поедешь со мной.
— Да, конечно поеду, — легко соглашается она. — Сама хотела предложить. У меня там троюродный дядя. Может, он согласится меня принять?
— Вот и славно, — беру за руку, тяну в двери.
Но Элиолл упирается.
— Разве ты не поднимешь её?
— Кого? — начинаю тихо беситься и закипать. Эта девица или ошарашивает в лоб, или говорит загадками.
— Корону Ландара…Ну ту, что упала, когда ты вытаскивала меня…
Рычу, бегу к шкафу, шарю по дну, нахожу ржавый металлический обруч, зло фыркаю и кладу обратно на полку.
Н-да, если Элиолл ещё пару раз заявит про принцесс, королей и короны, начну верить, что я — цветной телевизор.
Вытираю руки от ржавчины, беру Элиолл под локоток и вывожу прочь:
— Пошли уже, горе моё, — бормочу. — А то на ярмарку опоздаем.
Запираю дом, прячу ключ, как учил Ландар, иду к повозке, на которой уже устроилась Элиолл.
И когда сажусь рядом, понукая Философа, она произносит:
— Ты совершенно зря мне не веришь. Но от судьбы не уйдёшь, она уже идёт за тобой по пятам.
