— Потому что в нас вкладывают психопрограммы, которые запрещают кому-либо говорить. Вы можете пытать меня, но ничего не сможете узнать. Кроме того, я и сам не хочу рассказывать вам все. Это тайны, что мне не принадлежат, от них зависит безопасность мира.
— Но ты называешь нас друзьями! — воскликнула Калисса.
— А вы меня нет.
— Но ты хочешь, чтобы я нашел этот город? — прищурился Лайам.
— Ты и так найдешь.
— Так сказал твой улыбчивый компьютер. Так вышло, я ему верю.
Глава 44
Утро следующего дня Лайам сидел в гостиной, обсуждая с Шами проблемы развития Рамеля. Город рос, увеличивалось число приезжающих из Кадолии: торгаши, предприниматели и просто отчаянные любопытствующие. Лайам посоветовал начать их регистрировать и выдавать гражданство, чтобы не вышло так, что половина населения подчиняются мэру Кадолии.
В империю он по-прежнему не торопился, Сибас все равно еще не вернулся и, кажется, тоже уже никуда не спешил. Сначала он катал Селин вокруг Бандара, а вчера полетели в Ланиран знакомиться с ее мужем. Ну что ж, могучий друг вложит ума этому засранцу.
Вдруг с улицы позвал голос Мистрикса:
— Лайам! У нашего робота для тебя сообщение. Похоже из Лимерика.
— Ну началось, — проворчал Лайам.
Харви смелый стоял посреди улицы у колодца, застыв как истукан, и повторял одну и ту же фразу женским голосом:
— Сообщение для Лайама Ли Кадами, срочно. Вернись в институт! Сообщение для…
Некоторые из особо впечатлительных беженцев из Сурдека уже пали на колени перед толстым роботом и молились. На Салли, они тоже так иногда реагировали.
Лайам подошел к Харви:
— Ну я здесь, тетки, в чем дело? Обычная радиосвязь это, что, не ваш метод?
— Так было быстрее, — ответил Харви тем же женским голосом. — Ты нужен в институте, мы увидели в зеркалах кое-что, что касается тебя, Лайам. Ты должен это увидеть.
— Я же сказал, я не хочу видеть будущее оно лишь вероятность, которую можно изменить.
— Девушка с синими волосами существует, и ей угрожает опасность.
Харви вдруг вздохнул, как человек, который только что проснулся.
— А? Что? В самом деле, почему мной все пользуются как передатчиком? Пошел, называется к колодцу за водицей!
Лайам был достаточно заинтригован, да и когда есть корабль, переносящийся куда угодно за минуту через толщи скал, подобное путешествие было не обременительным. Шами с Мирикой тоже не прочь были посетить дом.
— Наверное, давно пора съездить, — признал Шами. — Мы с Мирикой увлеклись происходящим здесь, позволили себе забыть, что дома люди, которые любят нас, беспокоятся, и которым хотелось бы из наших уст услышать, что все в порядке, а не через третьих лиц.
Лайам распорядился готовить корабль. К нему вдруг подошел Нурлан:
— Понимаю, что я прошу о слишком многом, но возьми меня с собой. Я должен услышать о тебе и о девушке с синими волосами.
Салли незаметно появившись рядом, положил руку на плечо и шепнул:
— Возьми, ты не пожалеешь. Это важно. Услышанное подтолкнет его на нашу сторону.
— Ты сдурел? Зачем ему видеть, где мы живем, и особенно Лимерик? Ты забыл, они скрываются, а в этом мире не любят разумные компьютеры.
— Я с ними поговорю, они его пустят. К тому же, про Лимерик он и так уже знает и много, — проговорил Салли.
Нурлан скромно улыбнулся.
Лайам собрался в дорогу. Почему-то казалось, для возвращения домой, надо взять каких-то вещей, правда он так и не придумал что взять, кроме куртки, да каких-то сувениров родителям Шами и ребятам, что остались в Штабе.
В центральном зале корабля расставили диваны, чтобы рассадить побольше людей. Желающих слетать в Кадолию набралось очень много: ребята, что давно не видели Штаб, гости из Кадолии, прослышавшие о быстром способе вернуться домой из диких земель, и даже кое-кто из разбойничьих последователей Шами, что захотели взглянуть на метрополию, откуда понаехали люди, изменившие их жизнь.
Мирика беззастенчиво пользовалась последователями Шами в качестве носильщиков чемоданов. Эти люди так преклонялись, что дочь Кадолии подзабыла два века своей культуры, что негоже держать людей за собственность. Но Шами ее укорил и провел беседу.
Последователи что-то забормотали, и Шами сказал:
— Бог-из-машины не сам бог, а только его инструмент. Он дан нам, чтобы учиться. А настоящий бог в каждом из нас.
Лайам хмыкнул:
— Только инструмент? Скажи это верующим в Кадолии, я на это посмотрю. Кажется, скоро в нашем и без того веселом мире мы полюбуемся на раскол церкви на два лагеря.
— Нет, я не стану ни с кем спорить и настаивать на правильности нашей веры и неправильности какой-то другой. Я не такой человек, — ответил Шами.
— Ну ты не станешь, а глава Кадолийской церкви Бога-из-машины наверняка имеет на это несколько иной взгляд.
— Если он захочет меня слушать, я ему расскажу, что нам не о чем спорить, наша вера едина. Как любая вера. Бог один, просто каждый для себя может называть его как-то иначе и верить в него по-своему.
— Надеюсь, церковники в Кадолии так же разумны, как и ты, — пробормотал Лайам, дружески похлопал по плечу и пошел в зал управления.
Харви за пультом еще не было, видимо он осматривал корабль, или проверял двигатель, и делал он это лишь потому, что личности толстого исследователя в нем нравилось думать о себе как о настоящем пилоте. Правда такому кораблю вряд ли требуется предполетный осмотр.
У пульта в креслах уже сидели Нурлан и Салли, о чем-то разговаривая, а Калисса демонстративно отсела от них подальше.
Лайм сел в кресло рядом с ними, слушая.
Нурлан спрашивал:
— Скажи, искусственный интеллект с продвинутым вероятностным анализом, почему другой, такой же, как ты, уничтожил наш мир?
— Нашел, у кого спросить, — фыркнул Лайам.
Салли ответил:
— Просто так. Я был ребенком, человек. Я просто играл.
— Но ты не Салех.
— Я он.
Нурлан задумчиво усмехнулся:
— В детстве я мечтал встретить настоящего Салеха, чтобы убить. Наказать, за то, что он сделал.
— Если у тебя получиться, я только за, но здесь никто не знает, как это сделать.
Лайам сказал:
— Убить проще всего, настоящее наказание — заставить жить и обдумывать совершенное. И это с ним уже проделали.
— Кто?
— Возможно, настоящий бог, — пожал плечами Лайам, потом спросил: — А ты видел ранее разумные компьютеры?
