знаю о кардинале Де Санктисе, кроме того, что знают о нём все, а это толком сухие даты в его биографии. Главное другое! На мир надвигается очень большая угроза. Синдикат назвал её «второй фазой». Это не будет терактом в его классическом понимание, но готовится что-то очень серьёзное, способное изменить этот мир навсегда.
— Значит, стоит тоже самое спросить у Жюве?!
— Живым, ты, скорее всего, его уже не увидишь!
— Жаль! — вздохнув и опустив ствол штурмовой винтовки вниз, с досадой тихо произнёс Льюис и на мгновение потерял концентрацию.
Магистр раскусил под воротничком белой сорочки капсулу с цианистым калием, и «спасительная горечь миндаля» разлилась по его ротовой полости. Моретти упал на пол, и густая пена вырвалась у него изо рта.
— Твою ж мать!!! — резко выругался Говард и от досады сжал зубы. Нет, в этот раз он не проиграл, но про этом, даже до призрачного успеха ещё было очень далеко…
Глава 42
Нью-Йорк. Манхэттен
Свечи горели на столе, играя своим пламенем на лёгком ветерке. Полумрак и надежда, бездонный взгляд, в котором хочется раствориться, и любовь, полыхающая адским пламенем в учащённо бьющихся сердцах.
Андрей неотрывно смотрел на Анджелину, сидевшую за обеденным столом напротив него. Белая скатерть впитала засохшие капельки от красного сухого вина.
Истории любви — такие похожие и одновременно такие разные!
Мелодичная музыка тихо играла в стереосистеме, создавая атмосферу лёгкости и романтики, так не хватавшей им в повседневной жизни на протяжении долгих лет.
Звон бокалов и небольшие глотки терпкого вина, вперемешку с чувствами, сводили их с ума. Пусть, это всего лишь миг, чья судьба исчезнуть во тьме, но оставить после себя долгое послевкусие на всю жизнь.
Андрей встал из-за стола и подошёл к Анджелине. Она приподняла голову, неотрывно ловя его смятённый взгляд. Анджелина протянула руку к его раскрытой ладони. Их руки сплелись, и Андрей резко потянул её к себе.
Печальная, красивая и романтичная скрипка звучала из колонок стереосистемы, волнуя сердца и разжигая пламя страстей.
Андрей положил свои руки на её талию и коснулся губами её нежной шеи. Анджелина приподняла голову и закрыла глаза, наслаждаясь мгновениями, которые навсегда останутся с ней на том и этом свете.
Человеческая жизнь — тленна, как и бренное тело. Бессмертна лишь душа!
Её ладони коснулись его горячих щёк, и она поцеловала его в губы, так жадно и одновременно так нежно, что описать подобное смог бы только художник-меланхолик или поэт-лирик.
Огни свечей горели ярким пульсирующим пламенем, подтанцовывая в такт на лёгком ветерке, залетавшем в комнату из приоткрытой фрамуги. Восковые слёзы катились по свечам.
Музыка играла своими мелодичными переходами, даря, как грусть, так и счастье. Они стояли напротив друг друга и никак не могли насладиться светом любимых глаз. Её загадочная улыбка и порыв чувств согревали усталые сердца теплом.
Долгий поцелуй, бархатистость простыни на кровати, тяжёлое дыхание, затаившиеся в порыве выплеска чувств.
Платье упало на пол, и сорочка небрежно сползла с края постели. Неспешные движения, аромат и мягкость её волос.
Скрипка неустанно продолжала играть чувственную мелодию, трепетно касаясь смычком сильно натянутых струн.
Его прикосновения и её жаркие объятия, добавляли царапин на спине…
Рим
Темнота. В ней, среди дыхания и грёз, живут наши страхи, сводящие из ночи в ночь с ума.
Там, где заканчивается огонь преисподней, начинается дождь, переходящий в ливень. Гаснет пламя страстей и потоки воды смывают скупые слёзы ошибок.
Небесные чертоги знают обо всём, но продолжают подкидывать дров, в казалось, уже потухший огонь.
Возможно, хуже этой пытки для израненной временем души, невозможно придумать ничего! Темнота лишь проводник в мир, где мы осознаём своё бессилие и ужасающую беспомощность.
Кардинал Де Санктис открыл глаза, продолжая сидеть в темноте небольшой комнаты двухуровневой квартиры рядом с центром города. Его левая рука в тонкой кожаной перчатке лежала на подлокотнике велюрового кресла, а в правой он держал «Walther PPK/S» с навинченным глушителем на стволе. Его чёрный строгий костюм с чёрной сорочкой подчёркивала булавка с золотым крестиком на лацкане пиджака. На полу неподалёку от кресла лежал убитый охранник с пистолетом у правого бедра.
Порой, Аурелио терялся в своих воспоминаниях, уже не понимая, кто он на самом деле: кардинал Де Санктис или затерявшийся среди живых людей призрак.
Капли пота проступили на его лбу. Ему было хорошо известно, что не на все вопросы можно найти ответы.
Звук вставленного в замочную скважину ключа отвлёк Аурелио от размышлений и философских толкований.
Входная дверь квартиры плавно открылась и в уютной прихожей загорелся свет. Негромкие шаги кожаных подошв и каблуков туфель стали приближаться к лестнице на второй уровень.
Лёгкое облегчение, едва уловимым теплом, согрело от холода ожидания душу кардинала.
Мсье Жюве начал подниматься по узкой лестнице и очутился в тёмной комнате, имевшей выход на балкон. Его рука медленно потянулась к выключателю торшера и загорелся тёплый тусклый свет, частично осветивший небольшую гостиную.
Финансист увидел, сидевшего на кресле кардинала Де Санктиса с пистолетом в правой руке, и своего убитого охранника, по совместительству, наблюдавшего за Его Преосвященством.
— Добрый вечер, мсье Жюве! — тихо произнёс кардинал. — Не стоит делать резких движений. Не люблю человеческую наивность и глупость!
— Что вы здесь делаете, Ваше Преосвященство? — сосредоточенно спросил банкир, чувствуя, как собственный страх берёт его в заложники.
Спасительная кнопка «тревога», находилась под секретером, но добраться до неё было невозможно! Единственной надеждой на пощаду мог стать только тот факт, что финансист не знал тайну кардинала.
— Вы, умеете пошутить! Что может хотеть слуга Господа?! Правды, конечно же! — с саркастической улыбкой на лице ответил Аурелио. — Можете не думать о кнопке под секретером. Она не работает, как и все ваши уловки с целью разыграть чужую увлекательную экономическую игру и при этом набить свои карманы потуже! Синьор Ривейра не прощает подобных поступков, как и сворованных у Синдиката многих миллиардов, осевших в офшоре на Каймановых островах.
— Вы работаете на Синдикат?! — с некой растерянностью в голосе спросил банкир и медленно без резких движений отошёл чуть в сторону от лестницы, присев на деревянный стул с бархатистой обивкой.
— Однажды, один мудрец сказал: «Человеческая глупость не имеет границ!». Так вот, он был полностью прав! — с нотками разочарования в голосе, произнёс кардинал. — При всей своей вёрткости и умении вести двойную игру с целью собственного обогащения, вы не видите дальше, чем пол шага вперёд! Расскажите, что вы предложили мистеру Льюису, чтобы он проник
