Конечно же, это были ополченцы.
— Фермеры выстоят, — рассуждал Том, жуя стебель полевого цветка, что свидетельствовало о его крайнем возбуждении. — А вот члены гильдий нет. Один раз они уже отступали.
Красный Рыцарь обратился к приору:
— Мессир, ваш опыт и знание крепости намного превосходят мои, помогите советом. Или примите командование на себя.
Сэр Марк ослабил поводья, и его лошадь принялась щипать густую траву.
— Ни в коем случае. До сих пор вы прекрасно справлялись, неужели думаете, я стану менять командующих сейчас?
— Хотелось бы, — пожал плечами капитан.
Том не сводил глаз с первой линии врага.
— Придется атаковать их в лоб, — заметил он, — тогда мы выиграем, э–э–э, около десяти минут. — Он растянул губы в ухмылке и стал чем–то похож на мальчишку–сорванца. — Тысяча рыцарей против десяти тысяч боглинов, троллей, демонов и ирков… — Он пристально посмотрел на капитана. — Сам понимаешь — это единственный выход.
Приор окинул взглядом Тома, затем снова обратился к капитану:
— Он всегда такой?
— Большую часть времени, — ответил Красный Рыцарь. — Вы с нами? Правда, не уверен, что кому–то удастся выжить.
— Вы везунчик, — заметил приор, — а это намного лучше, чем опыт или талант. В вас чувствуется сила, молодой человек, и подозреваю, вы появились здесь не иначе как по Божьей воле. И Бог велит мне следовать за вами, куда прикажете.
— Ну вы и выдумщик. — Красный Рыцарь воздел глаза к небу.
— Вы так и с настоятельницей разговаривали? — поинтересовался старый рыцарь.
Капитан отвел взгляд, в кои–то веки смутившись.
— Мы последуем за вами, — продолжил сэр Марк. — Если крепость падет, наш орден потеряет все.
— Значит, действуем по твоему плану, Том, — кивнул капитан. — По двум мостам переберемся через траншею, на противоположной стороне выстроимся в линию и станем продвигаться развернутым строем.
Он осмотрелся и отметил, что все: Изюминка, Майкл, Фрэнсис Эткорт и Лилиард — выглядят побледневшими и измотанными.
— Убивайте всех, кто под руку подвернется, — с ноткой сарказма промолвил Красный Рыцарь.
И скомандовал:
— За мной!
Войдя во внутренний двор Замка у моста, король застал там Гармодия, склонившегося над королевой и осматривавшего ее рану в спине. Леди Альмспенд коснулась рукой плеча его величества, придерживая.
— Дайте ему еще немного времени, милорд, — тихо произнесла она.
— Они приближаются! — раздался крик со стены.
И, словно в ответ на возглас, очередями защелкали спусковые механизмы арбалетов. Король растерялся, не зная, что предпринять.
— Я должен увидеть королеву! — воскликнул он.
К нему подошла леди Мэри:
— Умоляю, ваше величество, подождите еще чуть–чуть.
— Еще малость, и мы либо победим, либо проиграем, — простонал тот.
— Живее, парни! Капитан на нас рассчитывает! — снова донеслось со стены.
— Любимый? — окликнула Дезидерата.
Побледневший как полотно, Гармодий отступил в сторону, пропуская короля к супруге. Королева потянулась к монарху и взяла его за руку.
— Ты должен идти. Выиграй это сражение, — произнесла она.
— Я люблю тебя. Лишь благодаря тебе я стремлюсь быть достойным королем, человеком и рыцарем. Я не могу потерять тебя, — признался король.
— Знаю, — улыбнулась она, — а теперь иди. Вырви эту победу ради меня.
Он склонился над королевой и поцеловал ее, стараясь не обращать внимания на струйку крови, вытекавшую из уголка ее рта.
Король направился к выходу, и Гармодий последовал за ним.
— Я мог бы потребовать ответа, что вы здесь делаете, но у нас нет на это времени, — заявил магу монарх.
Старик прищурился:
— Никогда бы не подумал, что решающая битва начнется так скоро, а сила нашего врага возрастет настолько, что я даже боюсь себе это представить. Если применю заклинание лечения, он узнает, где я, ударит, и мне конец. Это столь же очевидно, как дважды два.
— Тогда что мы можем сделать? — после короткой паузы спросил король.
— Вокруг крепости возведены магические защитные стены, особенно они сильны в часовне, — ответил Гармодий. — Но даже если мы сумеем доставить туда королеву, это будет означать, что армия останется без моей поддержки, и, когда Шип начнет убивать, он моментально сметет нас всех.
— Спаси ее, — нахмурившись, приказал король. — Я отправлю с тобой своих рыцарей, и они помогут перенести ее в часовню, даже если все чудовища этого мира решат встать между ней и ними.
Гармодий почувствовал уважение к монарху за его готовность пожертвовать всеми своими войсками ради спасения любимой королевы. Правда, состояние ее величества волновало и его самого.
— Хорошо, — согласился он.
ЛИССЕН КАРАК — ОТЕЦ ГЕНРИ
Ему не нравилось то, что он должен был сделать. Ему не нравилось то, что теперь его все ненавидели, хотя ему так хотелось доказать свою правоту. Показать, что их всех ждет. Во что они превратятся. Кем станут. Такими, как она. Как те ведьмы.
Грызть веревки было несложно. Но порезы на спине и раны от ударов лучников давали о себе знать. Чтобы освободиться, требовалось время… И усмирение боли. Поэтому отец Генри трудился с перерывами на отдых. Или сон.
Проснувшись, он услышал чьи–то голоса, доносившиеся откуда–то снизу. Отец снова вгрызся в путы, рвал их, как угодивший в ловушку зверь. Спустя некоторое время, полностью обессилев, принялся неистово молиться. Это помогало терпеть боль. Он к ней привык.
После долгих часов упорного труда он освободился от веревок и пролез через проем — лаз, ведущий в разветвление подвалов. Отец Генри двигался очень осторожно и всего лишь раз потерял сознание, придя в себя через пару минут. Или часов. Наконец он добрался до главного коридора хранилища, который вел наружу, и услышал голоса двух лучников, охранявших выход.
Отец прочитал молитву, и… Бог указал ему путь. Кто бы последним ни заходил в подвалы, он оставил дверь незапертой. Священник кое–как доковылял до пологого спуска в хранилище и осмотрелся. Он сполз вниз и, поднявшись, нащупал лампу со свечой и огниво. Господь благоволил ему. Дальше путь лежал по ступеням еще глубже, в кромешную тьму. Наемники предусмотрительно нарисовали на стенах стрелки, указывающие дорогу. По ним отец Генри и двинулся.
ЛИССЕН КАРАК — ШИП
Со страхом Шип следил за тем, как его ударные войска выходят на равнину, оставляя позади леса. Недели осады обошлись слишком дорого, и теперь чародей гадал, хватит ли ему сил пережить эту схватку. Однако страх поселился в нем несколько ранее.
