О Вечный, О Могучий и Милостивый, Мы радуемся Тебе, И вся вселенная наполняется светом.
Наш дворец стал одним из первых мест, где прозвучали гимны новой религии. Однажды нас пригласили на празднование тридцатой годовщины коронации Аменхотепа III. Нам впервые позволили прибыть на него вместе с дочерьми, поэтому они тоже смогли попасть во дворец фараона. Я очень обрадовалась. Зная, что на этом празднике Нефертити и Мутнеджмет смогут познакомиться с достойными молодыми людьми, я сделала все, чтобы они были одеты соответственно случаю. На них были красивые просторные платья, плечи окутывали вышитые шали, а на ногах красовались золотые сандалии с ремешками.
Прибыв в царский дворец, мы вошли в зал размером с весь наш дом. На стенах горели факелы, окружавшие места для гостей. Трон стоял между двумя рядами кресел для царевичей и царевен. Середину комнаты оставили свободной для музыкантов и обнаженных танцовщиц. Среди гостей сновали рабы с курильницами и подносами, наполненными самыми изысканными блюдами и напитками. Я разыскивала взглядом лучшего из молодых людей, собравшихся в зале, и в конце концов решила, что моим дочерям подошли бы многообещающий молодой офицер Хоремхеб и талантливый скульптор Бек. А потом увидела, что Хоремхеб, Бек, Нахт, Мей и многие другие вельможи не сводят глаз с Нефертити. Это стало особенно заметно, когда знатным молодым женщинам дали возможность танцевать и петь перед царем. Моя любимая Нефертити танцевала так изящно и пела таким нежным, завораживающим голосом, что затмила профессиональных певиц. Наверно, именно в тот вечер я сама испытала молчаливую ревность, от которой страдала Мутнеджмет, но утешила себя тем, что после выхода Нефертити замуж у моей дочери не останется соперниц. Я пристально следила за Нефертити, пытаясь понять, не привлек ли кто-нибудь ее внимание, и удивилась, когда заметила, что она смотрит на царевича, своего духовного учителя. Я тоже посмотрела на наследника престола и испугалась, увидев его странную внешность.
— Он представлялся мне великаном, — прошептала Нефертити, когда наши взгляды встретились.
Нефертити была не столько удивлена, сколько очарована, но я уверена, что она и не мечтала о подарке, который ей сделала судьба. Когда мы вернулись домой, я оказала мужу:
— Скоро к нам в дверь постучат поклонники, так что готовься.
— Наша судьба в руках богов, — как обычно, спокойно ответил он.
Через день-другой Эйе принес нам удивительную новость.
— С Нефертити хочет познакомиться царица, — сказал он.
Мы опешили.
— Эйе, что бы это значило? — спросила я.
Муж немного помедлил, а потом ответил:
— Наверно, царица хочет предложить ей какую-нибудь придворную должность.
— Ты наверняка знаешь больше, чем говоришь.
— Тей, откуда я могу знать, что у государыни на уме?
Эйе рассказал Нефертити, как следует держать себя с ее величеством. Я помолилась Амону, чтобы он благословил и уберег ее.
— Я молюсь только Единственному и Единосущему, — возразила Нефертити.
— Не вздумай сказать об этом царице! — отчитал ее Эйе. Когда она вернулась после встречи с государыней, то была так переполнена чувствами, что крепко обняла меня и заплакала.
— Царица выбрала ее в жены наследнику престола, — объяснил Эйе.
Мы были вне себя от радости. Отныне Нефертити была выше ревности, возможно, жившей в глубине наших душ. Благодаря ей мы становились членами царской семьи; ее везение позволяло нам подняться над остальными. Я поздравила ее от всего сердца; то же сделала Мутнеджмет. Нефертити подробно пересказала нам свой разговор с великой царицей, но я была так возбуждена, что все прослушала. Признаюсь честно: из ее рассказа я не запомнила ни слова. Но какое значение имеют слова по сравнению с самим событием?
Церемония бракосочетания не уступала роскошью памятной всем пожилым людям свадьбе самого Аменхотепа III. Мы породнились с царями, а моя дорогая Нефертити присвоила мне титул матери царицы, выше которого был только титул царевны. Брак сделал Нефертити и царевича единой душой, разъединить которую может лишь смерть. Она разделяла его скорби и радости почти до самого конца. Вместе с ним правила страной, причем делала это так искусно, словно была рождена для трона. Делила с ним бремя его миссии так, словно Единственный Бог выбрал ее в свои жрицы. Поверь мне, она была настоящей великой царицей. Именно поэтому меня так потрясло сообщение о ее внезапном уходе от мужа накануне грозившей ему беды. Это было единственное решение, которое она приняла, не посоветовавшись со мной. Я устремилась во дворец Нефертити, села у ее ног и заплакала. Казалось, она не замечала моего горя.