– Ты не представляешь, что случилось закулисами! – Туся залпом выпила фанту и рассказала о выходке Алены.
– Вот мерзавка! – возмутилась Лиза. Я уверена,что это она его подпоила, чтобы сорвать спектакль.
– Только непонятно, откуда такая ненависть,если Егор меня бросил, – сказала Туся и почувствовала, что эти слова больше непричиняют ей боли, как раньше.
– Да она, как гадюка, – кусает, потому что неможет по-другому, – пренебрежительно сказала Лиза. – Не бери в голову.
– Теперь мне все равно, – весело сказала Туся.– Главное, что спектакль удался.
– Еще как удался, – подтвердил КахоберИванович, подходя к подругам. – Все учителя в восторге. Молодец, Крылова!Может, еще что-нибудь поставим на Новый год?
– Легко, – ответила Туся и счастливоулыбнулась. Приятно быть нужной.
Она оглянулась и увидела, как Толя танцует соСветой и что-то оживленно рассказывает ей. А Света из-за своего высокого ростаслегка наклоняется к нему и смеется его шуткам.
– Кажется, твой Ромео начал выходить из роли,– сказала Лиза, кивая в их сторону. – По-моему, и Света не против.
– Да, – подтвердила Туся. – И смотрятся онихорошо.
Неожиданно для себя она почувствовала легкийукол ревности.
«Почему так бывает, – подумала она, – нелюбишь человека, а все равно его ревнуешь?»
– Может, покружимся? – спросила ее Лиза и,прежде чем Туся успела ответить, схватила подругу за руки и закружилась с нейпо залу.
В детстве они могли кружиться так часамисначала в одну сторону, а когда голова пойдет кругом – в другую. И сейчас оникак будто вернулись в детство, смотрели друг другу в глаза и счастливосмеялись.
«Спасибо, спасибо, – мысленно Туся продолжалаблагодарить непонятно кого. – Я счастлива. Даже странно – так счастлива!»
Она запрокинула голову назад, и у нее передглазами замелькали огни, лица, улыбки. Ей казалось, что она стоит на месте, авесь мир кружится вокруг нее.
19
Следующий день был выходным. Туся и Лизагуляли по центру и оказались на Патриарших прудах. Туся вспомнила, как сиделаздесь в тот злосчастный день, когда пыталась покончить с собой, и ей сталонеприятно. Но теперь все было по-другому: и в ее душе и вокруг. В воздухе пахлосырой землей и опавшими листьями. Люди уже надели плащи и шляпы, но ветер былтеплым, как будто он дул из лета.
Мамаши выгуливали своих детей: кто-то измалышей царственно восседал в колясках, а кто-то уже пытался делать свои первыешаги. Туся засмотрелась на мальчика лет трех в толстом комбинезоне. Он пинал ногойнебольшой синий мяч, а потом бежал за ним вдогонку.
«Наверное, здорово, когда у тебя есть такойкарапуз», – подумала Туся. Но она не стала делиться этой мыслью даже с Лизой,ей было чего-то стыдно.
– Все-таки Егор не имел права рассказыватьАлене о тебе, – ни с того ни с сего сказала Лиза. Это нечестно.
– Да ладно, – небрежно ответила Туся. – Чтобыло, то было.
Из-за своего благостного настроения она былаготова простить всех на свете.
– И еще сказал, что из-за него... – Лиза недоговорила. – Это ведь не так?
– Конечно, так, – просто ответила Туся. –Из-за него. То есть, если бы он был рядом, я бы не стала этого делать.
Подруги немного помолчали.
– Ты все еще его любишь? – прямо спросилаЛиза, потому что, когда с кем-то очень дружишь, это дает право задавать любыевопросы.
– Не знаю, – задумалась Туся. – Наверное, нет.
– Правда? – недоверчиво спросила Лиза. Онавсей душой хотела, чтобы Туся разлюбила Егора, но знала, что это не так-топросто.
– Наверное, да, – сказала Туся. – Не люблю.Бывает так, что любовь не отпускает годами, приносит горькие разочарования, ачеловек все равно не может от нее отказаться. Но потом, одним прекрасным утромты просыпаешься и понимаешь, что любви больше нет, что она ушла, не прощаясь, иты снова совершенно свободен.
Обо всем этом думала Туся, идя по асфальтовойдорожке рядом с Лизой. И еще она думала о том, что жизнь потому и хороша, чтоона разная, и что умирать лучше на сцене, потому что актер может отравиться, апотом встать под аплодисменты и раскланяться.
Подруги подошли к пруду и заглянули в егомутную глубь. Они увидели свои отражения и засмеялись: на обеих были надетыбереты, только у Туси – на правый бок, а у Лизы – на левый.
– Ну что, Туся, хорошо быть красавицей? –спросила Лиза.
Это была их старая шутка, и обычно раньше Тусявздыхала и говорила: «Наверное, хорошо». Но теперь она улыбнулась, показалаЛизиному отражению язык и сказала:
– Хорошо. Очень хорошо.
И действительно, Туся была хороша как никогда,потому что счастье всех делает красивыми.
– Замечательно, что мы помирились, –улыбнулась Лиза.
– Ага, – подтвердила Туся, – правда, мне дляэтого пришлось лечь в больницу...
– Глупости! – отрезала Лиза. – Я бы и так тебяпростила. Просто для этого нужно время.
Они пошли дальше. Иногда Лиза наклонялась иподбирала понравившийся лист – кленовый или березовый.
– Посмотри, какой красный! – говорила онаТусе. – Как гусиная лапа! Соберу самые красивые и засушу в букет – всю зимупростоят.
– Самые красивые... – мечтательно повторилаТуся. – Чтобы их собрать, придется всю аллею домой унести.
Лиза была так увлечена своим занятием, что незамечала происходящего вокруг. А Туся увидела, как малыш в утепленномкомбинезоне, гонясь за мячом, слишком близко подбежал к воде. Туся подумала,что надо позвать взрослых, ведь кто-то должен присматривать за таким маленьким.Она оглянулась по сторонам и увидела, что поблизости никого нет, только налавочке сидит несколько старушек с детскими колясками.
Когда она снова перевела взгляд, крик застыл унее в горле – малыша не было ни на берегу, ни в воде. Но это продолжалосьтолько секунду, послышался всплеск, над поверхностью воды показалась голова ввязаной шапочке и снова исчезла.
На раздумья не оставалось ни секунды, Туся сразбегу бросилась в воду. Вода оказалась такой холодной, что Тусе показалось,будто тысяча иголок вонзились в ее тело. Она тут же нащупала барахтающийсятяжелый комок, схватила малыша под мышки и подняла над водой. Они были совсемрядом с бортиком, и Лиза, стоявшая на берегу и с замиранием сердца наблюдавшаяза происходящим, помогла Тусе вытащить ребенка, а потом вылезти самой.
Карапуз орал и плакал от страха, огромныеслезищи катились у него по щекам. Все произошло так быстро, что он не успелнаглотаться воды, но промок до нитки. Комбинезон с ватной прокладкой отяжелел итянул его к земле. Он заходился в плаче, а подруги растерянно смотрели на него.
