Повышенное внимание руководства к газовой отрасли не замедлило дать свои результаты. Особенно это проявилось в области развития трубопроводного транспорта, что для газовой промышленности имело принципиальное значение. Дело в том, что добыча газа напрямую зависит от наличия магистральной системы газопроводов. Специфика газовой отрасли такова, что предопределяет существенный примат трубопроводного транспорта над всеми остальными видами перевозок газа. Разумеется, можно перевозить сжиженный газ в цистернах или баллонах (что, кстати говоря, и делалось в незначительных количествах), но крупные объемы добычи без системы магистральных газопроводов невозможны. Поэтому для развития газовой промышленности просто необходимо развивать трубопроводный транспорт. И в этом направлении в середине 1940-х годов были достигнуты определенные успехи.
Так, в тяжелейшие для страны 1944–1946 годы в кратчайшие сроки был построен газопровод Саратов — Москва, доставивший столице газ Елшанского и других саратовских месторождений, открытых в 1940-е годы. Значение этого события трудно переоценить: ведь это был первый дальний, то есть магистральный, газопровод в нашей стране (его длина составляла 747 километров). За его строительством следило высшее руководство страны. Известен такой случай. В декабре 1946 года И. В. Сталин, вернувшись из Сочи, где он был в отпуске, спросил встречавших его на вокзале руководителей: «Как работает газопровод Саратов — Москва?» Секретарь ЦК партии, председатель Моссовета Г. М. Попов, ответил: «Плохо, с перебоями». Сталин обрушился на Берию: «Нашумели на весь мир об этом газопроводе, а теперь он не работает. В Сочи я получил рапорт строителей, — выговаривал Сталин, — собирался подписать приветствие, начал подписывать, и вдруг капнули чернила из ручки, образовалось пятно: плохая примета… И я решил подождать». Сталин предложил Берии немедленно принять меры по налаживанию работы газопровода. В тот же вечер собрали всех руководителей МВД, Главгазтоппрома. На совещание были приглашены Н. А. Вознесенский, А. И. Микоян и Г. М. Попов. После этого ошибки быстро исправили. Уже летом 1947 года газопровод заработал на проектную мощность, и трудностей больше не возникало. Первый магистральный газопровод был введен в эксплуатацию.
Однако, несмотря на вроде бы положительную динамику, вскоре, в 1948 году, с очередной волной структурных преобразований Главгазтоппром был ликвидирован и на его базе были созданы две структуры: Главнефтегаз Министерства нефтяной промышленности и Главнефтегаз Министерства угольной промышленности. Вновь газовая промышленность оказалась включенной в угольную и нефтяную отрасль, лишилась своего самостоятельного статуса и оказалась «придатком» более мощных и традиционных топливных отраслей. У страны еще не было крупной сырьевой базы, позволившей руководству делать серьезную, долгосрочную ставку на газ. Разведанные запасы оставались более чем скромными. И резко наращивать добычу газа в СССР еще не представлялось возможным.
Министр Н. К. Байбаков решительно взялся задело. Прежде всего серьезные усилия были направлены на поиск и разведку запасов. Так, в первой половине 1950-х годов были открыты крупные месторождения природного газа, прежде всего на Украине (Бильче-Волицкое, Шебелинское, Спиваковское, Рудковское, Косовское, Кадобненское, Солоховское, Свиднецкое), в Краснодарском и Ставропольском краях (Ново-Дмитриевское, Калужское, Анастасиевско-Троицкое, Ширванское, Каневское, Челбассовское), в Средней Азии (Сеталан-Тепе, Караул-Базар-Сарыташ, Газли, Джаркак и Ташкудук), в результате чего в оценке количества запасов газа произошли коренные изменения. Стало ясно, что у страны есть крупные районы, где сосредоточены ощутимые запасы «голубого топлива», за счет которых можно развивать газовую отрасль.
Важно заметить, что открытия советских геологов пришлись на момент, когда страна остро нуждалась в газе. Дело в том, что примерно с середины 1950-х годов советское руководство пыталось провести в жизнь смелую социальную программу по строительству массового жилья в крупных городах — то, что потом историки назовут жилищной революцией. Получалось, что вводились многие миллионы квадратных метров жилья, а освещать и отапливать новые дома было нечем. Использование для этих целей угля и нефтяного мазута, с одной стороны, создало бы прямую угрозу экологической катастрофы, а с другой — привело бы к полной дезорганизации железнодорожного транспорта. Пути сообщения обеих столиц и крупных промышленных центров могли попросту не выдержать увеличения перевозок массы обрабатываемого топлива. Выходом из этой критической ситуации в первую очередь виделся природный газ, удобный в транспортировке и с точки зрения экологии самый чистый.
Под большим влиянием Байбакова, начиная с середины 1950-х годов, газовая промышленность стала объектом пристального внимания советского руководства. В мае 1955 года Президиум Совета Министров СССР рассмотрел вопрос о развитии газовой промышленности и газоснабжения городов на 1955—1960-е годы. А уже на XX съезде КПСС (февраль 1956) был провозглашен курс на всемерное развитие газовой отрасли. При этом в директивах по шестому пятилетнему плану (1956–1960) наметилась принципиальная структурная перестройка топливного баланса страны. Провозглашалось, что, поскольку нефть и газ являются «наиболее дешевыми и эффективными видами топлива», берется курс на преимущественное развитие именно этих видов сырья. На деле это значило, что «черное и голубое золото» в ближайшем будущем должно будет занять лидирующее место в топливном балансе, в то время как удельный вес угля будет постепенно снижаться. Для газовой промышленности подобная установка стала настоящим переворотом — ведь еще в середине 1950-х годов газ в топливном балансе страны составлял не более 2,4 процента (для сравнения укажем, что доля таких видов топлива, как, например, торф или дрова, была соответственно 4,3 процента и 6,7 процента). Из второстепенного сырья газ должен был превратиться в один из столпов топливного баланса страны. И в этом смысле подготовленные Николаем Константиновичем Байбаковым решения XX съезда можно смело назвать революционными.
Он уже не будет министром нефтяной промышленности, когда из состава Миннефтепрома выделится мощная структура Главгаз СССР и развернет широкий фронт работ по исполнению намеченной ранее программы. С очередной волной реформ в 1957 году новое ведомство, которым недолгое время руководил начальник объединения «Татнефть» А. Т. Шмарев, ликвидируют. И тогда Николай Константинович, вопреки всем инстинктам самосохранения, решительно выступит на защиту единого центрального органа для газовой отрасли. После обсуждения на Президиуме ЦК партии будет принято решение о воссоздании Главгаза СССР, во главе которого встанет А. К. Кортунов. Под руководством этого человека отрасль добьется невероятных успехов. Уже к середине 1960-х годов добыча газа в СССР составит 128 миллиардов кубических метров (за 10 лет рост более чем в 14 раз), а первые шаги молодой отрасли коренным образом изменят представления миллионов людей о стандартах повседневной жизни.
За сухим выражением «коммунально-бытовое потребление газа» в то время крылся переворот в качестве и уровне жизни целых поколений. Используемый в приготовлении пищи, для нагрева воды и отопления помещений — газ приносил с собой заметное облегчение и упрощение советского быта. Заметно упрощались готовка и стирка, были решены многие проблемы с горячей водой, постепенно уходили в прошлое керосинки и примусы. Не так ощутимые для Москвы (которая обеспечивалась газом уже сразу после войны), эти перемены были колоссальными для других крупных городов и поселков. Разве можно было говорить о налаживании хоть сколько-нибудь приличных условий жизни, когда в таком «визитном» городе, как Ленинград, отсутствовало даже центральное отопление? А что говорить о селе. Если в 1955 году газоснабжением было охвачено всего лишь 8 процентов населения европейской части нашей страны, то через десять лет уже 22 процента всего населения СССР. По сути, именно в это время начали складываться и укрепляться те стандарты жилищного обустройства, которые привычны и понятны современному человеку.
