Ее губы нашли его губы. Но теперь Женя сам пошел навстречу поцелую. Что-то изменилось в нем, что-то изменилось в ней. Что-то изменилось. И поцелуй изменился. Теперь это был не тот страстный, какой-то вампирский поцелуй, а едва уловимое прикосновение губ.
– Милый мой маленький мальчик. Мы будем вместе, мы будем всегда вместе. – Нина опять заскользила рукой по его телу. – Только вместе, вдвоем.
– Да, да, да. – Он задыхался, тело вдруг сделалось тяжелым, голова непреодолимо клонилась на ее грудь. – Только вместе, вдвоем.
– Но… – Нина остановила свою руку.
Почему, почему она остановилась? Ну, продолжай, продолжай.
Женя открыл глаза и обиженно на нее посмотрел. Нина улыбнулась ему улыбкой доброй, но строгой мамочки, которая ласково, но настойчиво забирает у своего малыша-обжоры кулек с конфетами, чтобы запрятать его на самую верхнюю полку в шкафу.
– Но мы не можем быть вместе.
– Почему? – Нет, она не может с ним так поступить, это жестоко и несправедливо. Она должна вернуть свою руку, должна, должна. Или он что-то сделал не так? – Почему не можем?
– А разве ты сам не догадываешься?
– Нет.
– Он нам мешает. Понимаешь? Леша.
Леша? Какой Леша? Кто такой Леша? Ах, ну да!
– Мы уйдем, мы уедем. – Женя взял ее руку и положил себе на грудь. Она опять отняла ее. Он обиженно скривил губы. – Мы потом поговорим, потом все решим, Нина.
– Нет, ты послушай. – Губы ее коснулись его уха и задышали жаром, жаром слов, которые он сначала и не разобрал, а когда разобрал, не понял их смысла. – Мы не можем быть вместе, вдвоем, пока есть он, третий.
– Третий? Кто третий?
– Ну, как же ты не понимаешь, дурачок? Ведь это так просто. Пока существует он, Леша, нас всегда будет трое, вернее, даже не трое, а Он – великий и могучий – и две его обшарпанные подошвы – ты и я.
– Не надо, не надо так говорить, Ниночка. И… и вообще не надо ничего говорить. Зачем говорить?
– Нет, надо. Ты должен понять. У нас ничего не получится, пока… Лешка родился случайно, его вообще не должно было быть. Но ведь можно сделать так, чтобы его не стало. Ты понял?
– Что сделать? – Женя смотрел на нее с глупой, блуждающей улыбкой. Почему она сердится? И зачем отняла у него руку, свою прекрасную руку?
– Все очень просто и совершенно безопасно. Никто нас не заподозрит.
– О чем ты?
– Несчастный случай. Мы живем на восьмом этаже. Понимаешь? Вечеринка затянулась, все перепились. Он тоже выпил лишнее. Гости ушли, Леха почувствовал себя дурно, подошел к окну глотнуть свежего воздуха, ну и… Вот как все будет выглядеть. Просто несчастный случай и все.
– Несчастный случай? Ну да.
Теперь рука вернулась и… Он и не знал, что бывает такое сумасводящее блаженство. Он и представить себе не мог. А она шептала, безостановочно шептала:
– Это ты мой мальчик, ты мой самый любимый, самый лучший мальчик на свете, мой маленький поэт, самый талантливый поэт. Мы уедем вместе, мы будем писать. Нет, это ты будешь писать, а я… Я все устрою так, что ты станешь знаменитым, очень, очень знаменитым. У тебя выйдет сборник, много, много сборников. Тебя будут все любить, а главное – я. Ну понял, понял? Это так просто: восьмой этаж, только чуть-чуть подтолкнуть, он спит, крепко спит, а потом блаженство и счастье. Он мешает нам, он мешает тебе, первое место твое по праву, но он мешает… Ну, вставай, одевайся, пойдем.
– Да, да, пойдем. Ты права, он мешает. Но… ведь могут увидеть.
– Шесть утра, воскресенье, все спят. Не трусь, мой маленький дурачок, никто ничего не увидит. Шторы в гостиной задернуты, окно нараспашку открыто, я все приготовила. Давай, поторопись, потом будет поздно. И придется ждать долго-долго. Когда еще представится такой случай?
Да, да, она права, и это действительно просто. И безопасно. А Леха всегда ему мешал.
Женя встал, поднял с пола рубашку, измятую и залитую чем-то желтым (ах, ну да, пиво, Гришина поливала его пивом перед тем, как он отправился искать Леху, перед тем, как он попал сюда, в эту комнату, перед тем, как…). Руки с трудом нашли рукава, пуговицы никак не попадали в петли, брюки вывернулись, и непонятно было, как теперь их надевать. Нина помогла ему справиться с непослушной одеждой, накинула халат себе на плечи, перестелила сбившуюся в комок постель.
– Ну пойдем. – Голос ее был уверенным и властным, голос совсем не боялся. Все правильно, бояться и нечего, нужно действовать смело и решительно.
Они вышли из комнаты вместе, Нина взяла его за руку.
– Не бойся, не бойся, только не бойся. Ты сильный мальчик, у тебя все получится, я верю в тебя.
Женя открыл дверь гостиной. Неубранный стол с недоеденными закусками, грязной, в пятнах, скатертью, так и остался стоять посреди комнаты. Ведро с недопитой выдохшейся водкой возвышалось в центре. Леха спал на диване, одетый. Женя подошел к нему и тронул за плечо – Леха не проснулся, даже не пошевелился.
– Бери его под мышки и волоки к окну. Зайди с той стороны, будет удобнее.
– Ты мне поможешь? Поднять его поможешь?
– Нет. Ты все должен сделать сам. Ты же мужчина.
Женя подошел к изголовью, неловко подхватил своего бывшего друга под мышки, приподнял. Лехино тело оказалось на удивление тяжелым и неповоротливым, но, слава богу, он пока не просыпался.
– Ну что же ты остановился? Давай, тут всего метра два до окна.
– Отодвинь стол, мешает, я не могу его протащить. Ведро упадет, загремит, проснутся соседи.
– Хорошо. – Нина потянула на себя стол, осторожно, стараясь, чтобы ничего не звякнуло, не упало. – Теперь проход достаточный, потом все поставим на место. Ну давай, не тяни.
Женя стащил Лехино тело с дивана, пятки стукнулись об пол, голова свесилась на грудь. Вот сейчас он проснется и тогда…
Леха открыл глаза, удивленно посмотрел на Женю, улыбнулся.
– Женька? Ты куда меня тащишь? Пусти, я сам.
До окна оставалось всего ничего, полшага, только откинуть штору…
– Да пусти, я пойду сам. Смешно…
Одному не справиться. Где же Нина? Почему она совсем не помогает?
– Да ты что, с ума сошел? – Лехины пальцы впились в подоконник.
Ну вот, момент упущен, он окончательно проснулся. Но… и отступать нельзя. Нужно действовать быстро, напрячь все силы, нельзя отступать, нельзя.
– Нина, помоги, Нина! – Женя в отчаянии заметался взглядом по комнате. Сбежала, оставила его одного. У него ничего не получится. Нет, не сбежала, вот она. Бутылка? Да, то, что надо. Оглушить, и тогда будет проще справиться.
Удар пришелся в висок, пальцы разжались, тело обмякло, стало послушным. Теперь только чуть-чуть подтянуть. Голова, плечи, ноги…
