– Ладно, прости, – пробормотала я, – какой-то тяжёлый был вечер. Спать-то будем?
– Будем, – кивнула Кьяра, – тойко ты со мной поизи.
«Нет, – подумала я, – лежать с ребенком перед сном – неправильно. Можно разбаловать. Приучить к тому, что всё время кто-то будет лежать. К тому же она большая, почти взрослая, почти три года! А в три года идут в сад. Большие и самостоятельные. К тому же смысл мне с ней лежать? Всё равно Татьяна не будет этого делать. И Андрюха не будет. Андрюха лучше умрёт. Или превратится в настоящую скамейку. Короче, это неправильно, неверно, плохо, непедагогично и нечестно».
Подумала я про всё это – и забралась в детскую кроватку. Рядом с Кьярой. Потому что спорить с ней сил у меня уже не было.
Звонок
Снилось мне что-то тёплое, мягкое и доброе, способное защитить меня от всех бед.
Потом что-то разбудило. Я проснулась и поняла, что тёплое и доброе – вот оно, спит рядом со мной, прижав мою руку к своей щеке. За окном было темно, даже фонари не горели. Интересно, уже полночь?
Я осторожно высвободила руку, зевнула и лениво подумала, что все дураки, кто боится с детьми рядом спать. Отличное средство для…
– Дзынь!
Звонили в дверь, и я поняла, что именно это меня и разбудило. Андрюха вернулся? Уф-ф… Можно сбежать домой! Если мама ещё не легла спать, она меня у подъезда встретит.
Это и правда оказался Андрюха. Только вид у него был такой…
В общем, я сразу вспомнила про фартук, заляпанный зелёными пятнами, а ещё как мы с его сестрой рыдали, уткнувшись друг в друга.
И ещё вот это: «Я не знаю, что я с тобой сделаю!»
Потому что у Андрюхи был как раз такой вид. Словно с ним незнамо что сделали. Шапка набекрень, краснощёкий, тяжело дышит, и косоглазие заметнее, чем обычно.
А к груди он прижимал тетрадку. Большую. Формата А4. Синюю. В кожаном переплёте.
У меня тут же засосало под ложечкой. И как-то сразу стало понятно, что сбежать прямо сейчас не удастся.
Он оглянулся.
– Кто-то за тобой гонится?
– М-м-м, – ответил он и снова посмотрел на меня.
– Ты примёрз? – сердито сказала я, и, к моему большому удивлению, он кивнул.
– Ну хорош!
Я схватила его за руку и дёрнула. Он чуть не упал.
– О боже! Ты что, пьяный?
– Я бы т-тогда шатался, – проговорил он, и я поверила, что и правда как будто замёрз, закоченел, и принялась втаскивать его в квартиру, подталкивая за плечи, поддерживая под руки.
Я вспомнила, что в ванной – беспорядок, в кухне – кавардак, в гостиной – не знаю что, уже не хватает моего словарного запаса, чтобы как-то описать перевернутую мебель и раскиданные детские одёжки, пульт без батареек, куклу без головы…
Я усадила Андрюху на табуретку. Он продолжал прижимать к себе большую тетрадь. Я вырвала её у него из рук, чтобы всучить кружку с чаем.
И тут же пожалела, что вырвала. Потому что до меня дошло, что это за тетрадь.
Наш классный журнал – вот что!
Последнее испытание
– Ну и зачем он тебе? – спросила я сурово, поставив руки в боки и, конечно, безо всякого чая.
– Ну… Он не мне… Он – им.
Адрюха кивнул на дверь, словно у него в прихожей переминались с ноги на ногу Фокс и Алаша.
– А им-то зачем?
– Ну…
– Фокс хочет что-то исправить?
– Ага.
– Сам?
– Ну…
– Тебя заставит?
– Не знаю.
– Ну уж не будет руки марать.
Во мне назревала ярость. Да что это за семейка такая?! Бестолковая абсолютно! Что же они мне все на голову падают со своими проблемами?!
Вот ещё не хватало, чтобы влетела Татьяна, с рыданиями заявив, что её бросил Фредерико, и мне придётся переться их мирить. Хотя она вряд ли влетит, если только на самолёте. Она же в небе сейчас как раз.
Я принялась собирать со стола грязные тарелки. Взяла губку, налила на неё чистящее средство, чтобы помыть посуду и заодно отскрести мерзкую брокколи со стены. И вдруг Андрюша сказал:
– Давай его с балкона скинем.
– Фокса?
– Да нет же! Журнал!
– Лучше уж вернуть.
– Не, слушай. Когда я спустился вниз, то охранника не было. А как вышел на улицу, то увидел, что в учительской свет зажгли. Они, наверное, всё уже поняли.
– Угу, тебя сняли скрытой камерой. Да шучу, шучу, – добавила я, заметив, как он побледнел.
– Давай всё же с балкона?
– А как же Фокс? Как ты попадёшь к нему в компанию, если не пройдёшь испытание?
– Я больше не хочу туда! – выпалил Андрюха. – Потому что… Знаешь, в фильмах кого-то заставляют что-то делать. Он терпит-терпит, а потом отказывается. И говорит: «Это уже слишком для меня. Я не такой». И идёт всё крушить. Со злодеями драться. А я вот понял, что я не такой, не ДО, а ПОСЛЕ. Что мне теперь делать?
– Уж не драться со злодеями, – вздохнула я, наклоняясь за веником и совком.
«Пойдёшь?» – спросила меня совесть.
«А что мне остаётся?» – буркнула я в ответ.
«Правильно, – согласилась совесть, – но вообще, я с тобой согласна: семейка – того… Не фонтан».
– Ты куда? – встрепенулся Андрюха, когда я поставила на место веник и взяла со стола журнал.
– Пойду отдам.
– Фоксу? Точняк. И пусть делает с ним что хочет.
Я закатила глаза.
– Андрюха! Вот уж чего я не допущу, так это того, чтобы Фокс делал с журналом то, что хотел. Так, короче, я пошла. А ты следи за Кьяркой. Если заплачет – полежи с ней. Она на ночь насмотрелась э-э… ерунды. И смотри, чтобы она не чесала ногу, понял?
– А как я буду смотреть?!
– Ну рядом встань и смотри.
– А долго сидеть?
– Слушай! Как живой скамейкой быть, так это пожалуйста?! Нет уж, дружище! Побудь-ка живым торшером!
Глава 14
Наша классная Улитка
В общем, я ловко изобразила перед Андрюхой Бэтмена, Человека-паука и Женщину-кошку в одном лице.
А как только я вошла в лифт, тут-то меня и накрыло жутью. Как тем пуховиком у кабинета труда.
Вдобавок выключился свет, и лифт остановился. Красота.
Я нащупала кнопку.
– Ну, что у вас там? – сердито спросил диспетчер. – Так торопитесь? Секунду, что ли, подождать не можете? У нас технические работы по всему району ведутся.
