Они заказали кофе и гамбургеры. Сильвия широко улыбнуласьокружному прокурору через стол и произнесла:
— Приключение?
Он кивнул, ощущая приятное возбуждение.
— Поздний час для такой деревенщины, как мы.
— Знаешь, в полете на самолете есть что-то захватывающее.
— Это у тебя первый опыт?
— Да. Я до смерти перепугалась и старалась не показать вида.
— Я догадался.
— Когда над горами в воздухе возникли какие-то ухабы, ярешила, что сейчас отвалится крыло и мы непременно шлепнемся.
— Да, с минуту нас крепко поболтало. Однако мы скоро будемна месте и получим ответы на все вопросы.
Глаза Сильвии блестели над краем кофейной чашки.
— Знаешь, Дуг, я хочу попросить прощения за то, чтозасомневалась в тебе. Ты предоставил мне классную возможность… Я сделаю изэтого материала конфетку… Надеюсь, покойный был женат… О, мне не следует такговорить, но я бы лицемерила, если бы молчала. Человек умер, и я ничего не могусделать, чтобы воскресить его. Мне очень жаль, что на нашу долю выпало сообщитьо трагедии его жене, но журналист, сидящий во мне, подсказывает, что получитсяпервоклассная статья. Я наполню ее человеческими чувствами. «Блейд» можетоткопать или не откопать что-нибудь о личности убитого, но в любом случае онине сумеют добраться до основания, сообщить, как было воспринято известие осмерти. Они не смогут точно описать ближайшее окружение убитого, его дом и… ОГосподи, Дуг, как ты думаешь, у него могли остаться ребятишки?
— Мы абсолютно ничего не знаем об этом. Более того, мы не доконца уверены, тот ли это человек.
— Дуг, скажи, как ты узнал, что в имени покойника содержится«Лэрри» и что он живет в городе, начинающемся с «ривер»?
Он в ответ помотал головой и посмотрел на часы:
— Доедай свой гамбургер. Вопросы будешь задавать потом.
Пока они шли к машине, Сильвия казалась чем-то подавленной,но потом немного воспрянула духом.
— Вообще-то, — сказала она, — судя по тому, как ты мне егоописал, не похоже, что у него есть дети. А если и есть, то уже вполне взрослые.Сколько, по-твоему, может быть жителей в Ривербенде?
— Я посмотрел по карте. По последней переписи, три тысячидвести.
— Мы прибудем туда на рассвете и увидим городок на реке сберегами, поросшими ивняком. Город будет выглядеть уныло, особенно в серыхпредрассветных сумерках. Там будет церковь, нуждающаяся в покраске, и домикпастора позади нее, крошечное, бедное сооружение, старающееся выглядеть браво…Скажи, Дуг, почему они не объединяют церкви?
— Что ты имеешь в виду?
— Надо устроить дело так, чтобы крупные богатые церквифинансировали маленькие. Ты знаешь не хуже меня, как трудно содержатьсвященника маленькому городку с населением в три тысячи человек. Ведь в городенаверняка представлены три-четыре конфессии, и у каждой своя церковь и свойсвященнослужитель.
— Ты полагаешь, им следует объединиться?
— Нет-нет, не конфессиям. Я считаю, большие приходы должныподдерживать мелкие. Допустим, наш пастор — методист, а в крупных городах естьбольшие, процветающие методистские приходы, так почему они не могут поддержатькрошечные церквушки?
— А разве они этого не делают? По-моему, есть установки,согласно которым часть жалованья священнослужителя выплачивается…
— Я не то хочу сказать. Надо оказывать настоящую поддержку.Позор, что методисты в Ривербенде содержат методистскую церковь в своем городе,а методисты Сан-Франциско могут финансировать церкви только в Сан-Франциско.Почему им запрещено это делать в других местах?
— Тебе следует обратиться с призывом к церквам, — сказал он.— Давай-ка лучше поторопимся.
Сильвия рассмеялась:
— Кажется, я становлюсь сентиментальной.
— Давай двигайся в угол, — распорядился он, — и спи. Нампредстоит трудный день.
Она недовольно надулась:
— Голове будет неудобно в углу, она будет колотиться оспинку.
— Ну ладно, — сказал Селби, смеясь, и обнял девушку заплечи, — придвигайся.
Сильвия вздохнула, уютно пристроилась у него на плече икрепко уснула еще до того, как машина отмерила первую милю по ровной бетоннойленте шоссе. Когда автомобиль замедлил движение, она проснулась, протерла глазаи оглянулась вокруг. Первые проблески рассвета превращали лучи фар в бледныеполосы. Звезды померкли и были едва-едва видны. Все вокруг приобрело какие-тофантастические очертания.
Разбросанные далеко друг от друга строения уступили местоулице, довольно плотно застроенной непритязательными зданиями. Машина елеползла, затем свернула за угол.
— О, смотри, Дуг, главная улица и торговый центр!
— А теперь куда? — поинтересовался водитель.
— Мне надо найти дом преподобного Ларраби. Кажется, онметодист. Давайте поищем их церковь или найдем работающую заправочную станцию.
— Вижу одну, дальше по улице, — сказал водитель. Ониподъехали к бензоколонке. Молодой человек со слегка взъерошенными волосамивышел из теплого помещения в рассветный холод. Он боролся с зевотой,одновременно пытаясь изобразить на лице улыбку. Селби усмехнулся, опустилстекло и сказал:
— Мы разыскиваем преподобного Ларраби. Не могли бы высказать, где его дом?
— Методистская церковь? Два квартала прямо, потом налевоодин квартал, — ответил молодой человек. — Вы разрешите протереть ветровоестекло? Как у вас дела с водой в радиаторе?
Водитель рассмеялся в ответ:
— Твоя взяла, приятель, наполни-ка бак.
Они подождали, пока молодой человек закончит возиться савтомобилем, затем снова двинулись в путь. К этому времени небо уже началоголубеть. Птицы пока еще робко прочищали горло, встречая новый день. Машинасвернула налево, и они увидели маленькое здание церкви. Даже в робком светеутра было заметно, что оно давно нуждается в свежей покраске. Водитель подвелмашину к тротуару и остановился. Где-то залаяла собака, но, кроме этого, наулице не было заметно никаких признаков жизни.
— Прибыли, — сказал водитель и распахнул дверцу. Селби вышелпервым и протянул руку Сильвии. Они пересекли немощеный тротуар и открыликалитку в заборе из штакетника. На противоположной стороне улицы пес заходилсяв истерическом лае.
Сильвия оглядывалась по сторонам, глаза ее светилисьлюбопытством, щеки раскраснелись.
— Великолепно! — воскликнула она. — Просто великолепно!
