– Я, прежде всего, стараюсь сейчас смягчить гнев правителя Сале Саита, котрым он обуян из-за вашего прихода! – ответил де Вриес с нескрываемой обидой.
– Хорошо! – сказал Рюйтер, немного подумав. – Я тотчас напишу письмо Саиту, а вы потрудитесь его передать ему лично в руки.
Сев за письменный стол, он тут же размашисто начертал гусиным пером письмо. В нем вежливо, но настойчиво потребовал правителя прекратить утеснения своих соотечественников, не забыв при этом извинится за опрометчивые действия Тромпа, признав их неправильными и пообещав известить об их последствиях свое правительство.
Когда де Вриес привез Саиту письмо. Тот остался им вполне доволен.
– Кто же командует вашей эскадрой? – поинтересовался он уже в конце аудиенции.
– Вице-адмирал Рюйтер! – был лаконичный ответ.
– О, я прекрасно знаю Михаила Рюйтера! – восхищенно закивал головой Саит-бей. – Он неоднократно ранее бывал в Сале и оставил о себе самую прекрасную память, как о честном и справедливом человеке!
По приказу Саит-бея с городской крепости немедленно в честь Рюйтера была произведена салютация. На борт флагманского корабля были отправлены четыре быка и три десятка баранов. Инцидент был практически исчерпан, но сильный шторм заставил вице-адмирала отойти от берега и отправиться обратно в Кадис. По пути он остановил судно из Сале и передал с ее хозяином благодарность Саит-бею за преподнесенные подарки.
Тем временем в Кадисе собрался караван купеческих судов, готовящихся к переходу в Голландию. Возглавив караван, Рюйтер повел его к родным берегам. На пути наткнулись на французское судно. Француз возвращался из Канады домой, попал в долговременный шторм и лишился такелажа. К концу подошла вода и продукты.
– Я поделюсь с вами, капитан, всем, что у меня есть! – прокричал он французу в жестяной рупор.
– Господин вице-адмирал! – пробовали остановить его бывшие рядом офицеры. – Вам ведь прекрасно известно, что мы с французским двором сейчас далеко не в полном согласии! Зачем же нам им помогать!
Рюйтер рассвирепел:
– Мы все моряки и не в ответе за козни наших политиков! Пока не объявлена между нами война, мы обязаны подавать друг другу руку помощи в трудную минуту! Таков первый и главный закон моря!
В конце ноября Рюйтер был уже в Текселе, где, сдав корабли в местное адмиралтейство, отправился домой к семье. Всю зиму Рюйтер провел в кругу домашних. Радости особой не было. Внезапно заболев, какой-то неизвестной внутренней болезнью умер восемнадцатилетний сын Рюйтера Адриан. Адмирал очень тяжело переживал эту потерю. Ведь он столько мечтал о том, как выйдет вместе с сыном в море, как сделает из него настоящего моряка! И теперь все его мечты рухнули в одночасье! Скрашивая горе, бегали вокруг отца дочки Корнелия с Алидой, да ползал по полу совсем еще малолетний сын Энгель.
Перед пасхой бургомистры Амстердама, стремясь поднять флотоводцу дух, преподнесли ему подарок – грамоту на пожалование почетного гражданства. Вот ее небезынтересное содержание: «Бургомистры и Правители города Амстердама пожаловано право почетного гражданина сего города – благороднейшему и мужественнейшему Михаилу де Рюйтеру, вице-адмиралу Голландии и Вест-Фрисландии, под ведомством Амстердамской Адмиралтейской коллегии, из уважения к его достоинствам и важным заслугам, оказанным им государству и которых от него ожидают и впредь, повелевая каждому признавать его в сем достоинстве и пользоваться льготою и преимуществами присвоенными сему званию. Дано и укреплено печатью сего города 2 марта 1655 года».
Грамота почетного гражданина во многом вернула Рюйтера к жизни. Еще бы, ведь она давала ему возможность занимать первейшие должности в столице. Честь, которой не удостаивались даже отпрыски знатнейших фамилий!
– Какой ты теперь у меня знаменитый, Михель! – говорила ему жена за вечерним чаем. – Ведь ты только подумай, что когда-то почетного титула мегерян был удостоен сам Александр Великий и был этим счастлив! Не отказался от этого титула и сам легендарный Геркулес!
– В том то и дело. – Качал головой Рюйтер. – Эко куда занесло бывшего прядильщика, не свалиться бы!
А едва зацвели тюльпаны, Рюйтер был зван в адмиралтейскую коллегию. Там ему объявили, что он вновь назначен командующим новой Средиземноморской экспедиции. На этот раз ему давали восемь кораблей и две посыльные яхты. Наказ был строгий: нападать и жечь все пиратские суда, кто хотя бы покусится на голландских купцов и их товары.
18 июня 1655 года Рюйтер оставил за кормой своего флагмана Тексель. Спустя несколько суток эскадра Рюйтера разошлась в море контркурсами с эскадрой своего старого противника английского адмирала Блэкка, который возвращался из аналогичной экспедиции в Средиземное море. Командующие вежливо салютовали друг другу и обменялись взаимными подарками. Война есть война, а мир есть мир!
На подходе к Кадису Рюйтер узнал, что караван голландских судов отправившийся, было, в плавание к Антильским островам совсем недавно был внезапно захвачен испанским военным кораблем и приведен в Кадис. При этом пять человек было убито и много ранено. Рассерженный Рюйтер немедленно явился к генерал-комиссару моря и берегов Андалузии дюку де Медина-Коели.
– По какому праву вы грабите наши корабли и убиваете наших людей? – сжав кулаки, говорил он, и все в нем кипело от гнева.
– Мы в состоянии войны с Францией, а суда везли французские товары, да и принадлежали французам! – пролепетал не ожидавший такого напора испанский дюк.
– Вы лжете! – напирал на него Рюйтер. – И судна и товары принадлежат Соединенным провинциям, а не французской короне! Если между нашими державами война, тоя сегодня же приступлю к бомбардировке Кадиса!
– Кто вам об этом сказал! – замахал руками в конец перепуганный генерал-комиссар. – Мы с Голландией в добром мире и дружбе!
– А если все обстоит не так, то по какому праву вы нападаете на наших купцов? По праву пиратов?
Дело о захвате купеческого караванами испанцами тянулось долго, но Рюйтер все же настоял и добился того, что все суда и товары были возвращены, за убитых и раненных было заплачено золотом, а виновники нападения наказаны надлежащим образом.
Уладив дело с испанцами, вице-адмирал вышел в крейсерство против варварийских разбойников. Словно огромной метлой прошелся Рюйтер по Средиземноморью, выметая его от пиратского мусора.
Небезынтересна при этом и система организации рюйтеровской «метлы»: «Он приказал капитанам кораблей избегать свалки с неприятелем при неравенстве сил, производить по ним сильнейший, не перемежающийся огонь дотоле, пока не покажет флага на адмиральском корабле, который не будет сигналом, всякому производить сильнейшие натиски и держаться на виду друг друга. Рюйтер высылает каждое утро четырех лучших ходоков: двух влево и двух вправо от флага, который никогда не должно терять из виду. Сии форзейли (передовые) должны были окликать все корабли, которые они настигнут, опознать оные и к вечеру ежесуточно собираться к флагману. Если в пути случится преследование за кораблем и усмотрится возможность его догнать, тогда дозволяется гнаться за ним, преследовать, стреляя через каждые полчаса по выстрелу, наблюдая румбы, на которые оставлена эскадра, дабы тотчас можно было с нею соединиться».
