Она притянула меня к себе и крепко обняла.
– Я надеялась услышать это от тебя.
Через месяц Анна оставила записку в гитаре, в которой сообщалось, что она беременна в шестой раз. Мы старались не слишком радоваться, узнав на собственном опыте, что чем больше надеешься, тем больнее бывает, когда надежды не сбываются. Анна обратилась к врачам только тогда, когда проходила с ребенком два месяца. В тот момент мы узнали, что эта беременность будет не такая, как предыдущие пять. Если не качественно, то, по крайней мере, количественно, если можно так выразиться.
– Близнецы! – крикнула Анна, когда я пришел домой после работы в день, когда ей делали УЗИ. – Тебе надо было отменить свои встречи и пойти со мной, Итан! Два маленьких сердечка бьются бок о бок прямо на экране.
– Ты шутишь.
Она не шутила. Анна протянула мне черно-белый снимок, на котором были видны признаки двух жизней, растущих внутри ее.
Принимая во внимание историю ее предыдущих выкидышей, плюс риск при вынашивании близнецов, врач предпринял дополнительные меры, чтобы обеспечить жизнеспособную беременность, в числе которых был назначен постельный режим, начиная с трех месяцев.
Лежать в постели весь день надоедает очень быстро, но Анна все это время пребывала в жизнерадостном настроении, убеждая себя, что конечный результат стоит того. Когда мы вступили в седьмой месяц, ее скромный оптимизм поменялся на обнадеживающий энтузиазм.
– На этот раз мы собираемся сделать это, не так ли? – спросила она однажды утром, когда я одевался на работу.
– Мы действительно собираемся стать родителями. С двумя младенцами мы будем самыми занятыми родителями в районе.
– Меня не волнует, даже если мы станем самыми занятыми родителями в мире. Не могу дождаться, – мечтательно сказала она. – И не только потому, что я устала сидеть в постели, как клуша. Я просто очень хочу видеть их, держать на руках и слышать их плач.
– Я тоже… минус плач.
– Да брось ты. После всего, что мы пережили, что может быть прекраснее, чем звук двух маленьких детей, кричащих во всю силу своих легких?
Тут она была права. Когда несколько лет слышишь слезные рыдания жены, оплакивающей детей, которые так и не появились на свет, крик двух малышей, требующих немного внимания, будет действительно желанным. Волнение родителей нарастало с каждым днем. Дедушка Брайт часто звонил, чтобы узнать, как идут дела. Зная, что Анна чувствует себя словно курица, запертая в курятнике, он время от времени аккуратно справлялся о ее душевном благополучии, но налицо были все признаки, что она переносит свое положение как истинный герой.
Октавий тоже часто звонил, чтобы удостовериться, что его маленькая девочка успешно выдерживает суровое испытание.
В середине седьмого месяца к нам с неожиданным визитом приехали брат Анны Стюарт и его жена Хизер.
– Это папа послал вас проверить, все ли у меня в порядке? – спросила Анна, как только они ввалились в нашу малюсенькую спальню.
– Не-а. Я просто хотел лично поделиться хорошей новостью, – ответил Стюарт. Лицо Анны погрустнело.
– Так ты приехал не для того, чтобы узнать, как я себя чувствую?
– Ну… конечно… Я имею в виду, конечно, мы хотим знать, как идут дела. Э-э, как идут дела, сестренка?
Хизер хлопнула его по спине и закатила глаза.
– В первую очередь мы приехали из-за тебя, Анна. Но у нас есть кое-какая действительно приятная новость, так что мы подумали, уж коли мы здесь, тебе было бы интересно услышать ее лично.
– Да я просто шучу, – ответила Анна. – Что случилось? Я хочу знать все об этом.
– Пожалуй, мы подождем, – предложила Хизер, – пока ты нас полностью не проинформируешь о том, как протекает беременность.
– Что тут рассказывать? Я просто лежу весь день в постели и жду, когда малыши выскочат. Теперь давайте, что у вас за новость такая срочная?
– Покажи нам хоть детскую комнату вначале, – сказал Стюарт. – Папа говорит, что ты заставила Итана работать поздно ночью, чтобы доделать ее.
– К сожалению, из-за запретов врачей я не могу выбраться из этой жалкой постели, чтобы показать кому-либо абсолютно очаровательную пару кроваток и коллекцию бесценных картин в исполнении вашего покорного слуги. Поэтому выкладывайте свою новость. Не заставляйте беременную даму ждать.
Стюарт и Хизер охотно улыбнулись друг другу. Потом Стюарт начал расплываться в неудержимой улыбке. Казалось, что она так и будет шириться, пока не повредит мочки его ушей.
– Хорошо, пожалуйста… Я ухожу на пенсию! – Он вскинул руки, словно забил гол.
Если он именно это хотел показать, то я сильно удивлен, что он, оказывается, знает футбольные жесты. Говорю без обид.
– Вы можете в это поверить? – спросила Хизер. Я бросил быстрый взгляд на Анну, у которой челюсть отвисла так же, как и у меня.
– Что ты имеешь в виду? – уточнил я. – Тебе, кажется, тридцать пять. Ты просто не можешь уйти на пенсию.
– Тридцать четыре, если точно. И я только что это сделал. Вчера.
– Разве это не потрясающе? – восторженно сказала Хизер. – Нам так повезло. Почти выигрыш в лотерею!
– Ты выиграл в лотерею? – наседал я. – Из-за чего еще можно взять и бросить свою работу?
– Я не бросил, если быть точным, – ответил Стюарт. – Мы продали нашу стартаповскую компанию большой технологической фирме, и я не вижу необходимости оставаться после слияния. Я пришел к выводу, что буду наслаждаться воспитанием детей, пока они еще маленькие. Так что я собираюсь какое-то время поработать папой полного дня.
– Ничего себе, – произнес я, искренне ошеломленный известием. – Не возражаешь, если я спрошу… За сколько она ушла?
– Триста.
– Тысяч? Это не та сумма, на которую долго протянешь. Ты уверен, что это разумно?
– Миллионов, Итан. Это крупный успех.
Моя челюсть отвисла до самого пола.
– Но ты… Я имею в виду… Разве у тебя не что-то около двадцати процентов акций в компании?
Когда на его лице появилось выражение безмятежной радости, я почувствовал, что хочу заткнуть ему рот. Никто не должен выглядеть настолько счастливым.
– Двадцать пять процентов, что в моем случае составляет почти семьдесят пять миллионов. Конечно, они обложат меня черт-те каким налогом, но меня это не волнует. У нас и так будет достаточно.
Мне кажется, я не произнес больше ни слова, пока они были у нас в гостях. Я смутно помню, как Анна говорила, что очень рада за них, и насколько помню, я слышал, как Хизер упомянула что-то насчет планов покупки нового дома за наличные, но все остальное было как в тумане. У меня голова шла кругом. Конечно, я был рад за них и их успех, но в то же время я вдруг почувствовал себя ужасно неполноценным. В моих собственных мечтах всегда были слава и богатство, но вот передо мной Стюарт Берк, социально никчемный ботаник, который несколько часов каждую неделю посвящает тому, что общается в чате с себе подобными, обсуждая «Трон», фильм 80-х годов, и который вдруг купается в деньгах и ему море по колено. Завидовал ли? Несомненно. Я молча поклялся прямо тогда, что так или иначе, но тоже стану успешным. На самом деле я не чувствовал себя неудачником. И не собирался рано уходить на пенсию, чтобы больше не работать, как Стюарт. Но я собирался сделать все для того, чтобы Анна и двое наших маленьких детей имели все, что им хочется.
