– Молодец, заработал! – похвалил кота Неудахин, хотя на самом деле похвалу заработали крыса и бурундук, но они скромно промолчали.
Глава 29
Переходящее полотенце
Матросам номер «Морской котик» так понравился, что когда боцман, надув щёки, свистел в свисток и кричал: «Человек за бортом!» – они вскакивали со своих мест, чтобы лучше видеть. А когда Максюта нырял в корыто и спасал сосисочного человечка, они снова падали на свои места, чтобы не упасть от хохота.
Очень уж уморительно выглядел мокрый кот. Поэтому этот номер боцман стал использовать в воспитательных целях. Самому лучшему матросу он вручал большое махровое полотенце и разрешал вытереть Максюту. А пока тот вытирал, мурча от удовольствия на пару с Максютой, другие матросы изо всех сил придумывали какое-нибудь хорошее дело, чтобы заработать это переходящее полотенце.
Но потихоньку все заработали, и даже матрос Веточкин, который думал, что он не любит зверей. И лишь когда он научился не сачковать и боцман вручил ему за это переходящее полотенце, Веточкин понял, как он ошибался. Потому что, вытирая мягким полотенцем мягкого Максюту, который щекотал его усами и поглаживал хвостом, Веточкин точно решил завести себе кота. И завёл, правда, когда списался на берег! А вместо машины купил лошадь и уехал на ней жить в деревню…
* * *
Но это мы немного вперёд забежали. А пока на тринадцатом корабле воцарились мир, дружба и железная дисциплина. Даже тринадцатый капитан это заметил, хотя начальники обычно замечают только плохое. И это, кстати, правильно. Потому что, если они будут замечать только хорошее, то корабль ко дну пойдёт, ведь корабли тонут вовсе не от хорошего, а совсем наоборот…
– Боцман, а что это у нас всё блестит и сверкает? – как-то спросил капитан.
– Работаем, – скромно ответил боцман, чтобы не выдавать своих зверушек.
– Ну-ну, – строго сказал капитан и, не зная, к чему придраться, добавил: – Кру-гом!
* * *
Но, как мы уже говорили, сколько ни секретничай, а всё тайное становится явным. Слава о необычных циркачах вышла-таки за пределы кубрика и достигла кают-компании, где отдыхало начальство.
– А вы слышали, что боцман каждый вечер матросам цирк показывает? – как-то спросил старпом, присаживаясь возле капитана с чашкой горячего чая.
Вообще-то возле капитана присаживаться не полагалось, но старпом так любил чай вприсядку, что не удержался.
– Какой цирк? – насторожился капитан, во-первых, потому, что не любил самодеятельности, а во-вторых, потому, что цирк и корабль – это такие же несовместимые вещи, как мухи и котлеты.
– Точно не знаю, но говорят, что у Неудахина звери цирковые номера откалывают.
– Какие звери?
– Вроде бурундук, кот и крыса.
– И кры-кры-кры?…
Капитан побагровел, вскочил из-за стола и, едва не перевернув старпома вместе с его горячим чаем, бросился к дверям.
* * *
В кубрик, под завязку набитый свободными от вахты матросами, он ворвался, словно тайфун «Мария», однажды чуть не растерзавший Японию. Но вместо того чтобы растерзать боцмана на мелкие кусочки, он застыл с вытянутой рукой, которая заканчивалась пудовым кулаком, и вытаращил глаза.
На свободном пятачке в центре кубрика под одобрительный хохот матросов со страшной скоростью наворачивал круги кот, похожий на велосипед. На его спине восседала огромная чёрная крыса, а на ней примостился бурундук, то и дело вскидывая вверх передние лапы, словно приветствуя собравшихся. Но больше всего капитана поразило даже не это, а то, что крыса сжимала в зубах ниточку, к которой был привязан зелёный воздушный шарик.
Заметив капитана, матросы хотели вскочить, но не успели, потому что капитан, чтобы окончательно не сойти с ума, уже бежал в сторону камбуза. Разыскав кока, он, ни слова не говоря, схватил его за поварёшку и потащил в кубрик.
– Она? – спросил капитан, целясь поварёшкой в крысу.
Крыса уже не гарцевала, а стояла на задних лапах и отбивала передними зелёный воздушный шарик, который, весело смеясь, подталкивали к ней матросы.
– Да вроде нет, – ответил изумлённый кок. – Та дикая была, а эта дрессированная. И потом, у той морда была зверская, а у этой нормальная. Нет, это точно другая крыса. Опять же продукты не пропадают. Значит, та сдохла. Или сбежала. Или эта её выгнала. Хотя та раза в два больше была. И потом…
– Отставить! – сказал капитан. – Сам вижу, что другая. Та людей боялась, а этой хоть бы хны!
– Тогда я пойду? – спросил кок. – А то у меня макароны по-флотски…
– Идите, – устало разрешил капитан, – а я останусь: досмотрю этот цирк до конца.
И ведь досмотрел! И даже пару раз хлопнул в ладоши. Правда, номер «Морской котик» ему не понравился. Нет, сам номер был ничего, но некстати напомнил о неудачной попытке утопить Максюту. Капитану стало стыдно, однако он утешил себя тем, что всё равно бы ничего не получилось, раз этот кот умеет плавать и совершенно не боится воды.
Глава 30
Другая крыса
После представления капитан вызвал боцмана к себе.
– Откуда крыса? – строго спросил он.
– Купил, – соврал боцман, и хотя врать нехорошо, но, когда речь идёт о жизни друга, приходится.
– А почему не доложили?
– Виноват!
– А раз виноват, придётся искупить вину. Завтра в кубрике представление отменяется!
– Но почему?
– Потому что будете выступать в кают-компании!
«Ура!» – сказал Неудахин, но, правда, не вслух, а про себя.
«Кру-гом!» – тоже про себя скомандовал капитан, но улыбнулся вслух.
Полночи Полундра подозрительно сопела в углу каюты, а потом вдруг спросила:
– Интересно, а куда делась ТА крыса?
– Какая – та? – не понял Максюта.
– Ну, ТА, на которую капитан охотился.
– Ты чего, правда ничего не помнишь? Так ты ж и есть…
Договорить Максюта не успел, потому что Бурун Борисович больно дёрнул его за ус.
– Убежала, сгинула, пропала, в воду канула, а может, сквозь палубу провалилась, – быстро затараторил он. – Да зачем она тебе? Разве с нами плохо?
– С вами хорошо… Но что-то я не пойму, кто я на самом деле. Кок сказал, что у ТОЙ крысы морда зверская, а у ЭТОЙ нормальная. К тому же ТА дикая, а ЭТА людей не боится. – Полундра запнулась, а потом жалобно шмыгнула носом и спросила: – Не знаю, как у кого, а у меня возникает вопрос: я ТА или ЭТА?
