Увидев такое, боцман решил, что Максюта сошёл с ума, поэтому быстро поджал под себя ноги, а сосиску выставил вперёд на случай, если кот вздумает кусаться. Но дальше стало ещё хуже. На третьем круге из угла каюты торпедой вылетела Полундра и попыталась вскочить сумасшедшему коту на спину. Это у неё получилось с пятой попытки, да и то задом наперёд. При этом глаза у Полундры от страха сделались размером со спасательные круги. Но не успела она как следует вцепиться когтями в кота, от чего тот заорал ещё громче, ей на спину запрыгнул бурундук. Поёрзав хвостиком, чтобы найти равновесие, он выпрямился и, как заправский джигит, вскинул вверх передние лапки.
Наверное, это была команда. Потому что кот резко остановился и, виновато мяукнув, завалился на бок.
У Неудахина отвисла челюсть. Такого он не видел даже в цирке. Однако, вспомнив про цирк, боцман сразу всё понял. Он хлопнул себя по лбу и спросил:
Вместо ответа бурундук незаметно топнул лапкой, и снова завертелась карусель. Правда, на этот раз Максюта орал чуть потише, а Полундра сидела на его спине правильно, то есть держала нос по ветру. Да и в конце номера кот не завалился на бок, а остался стоять на подозрительно растопыренных лапах и слегка покачиваясь, хотя это можно было принять за находку режиссёра…
…Короче, труд друзей не пропал даром. Тем же вечером боцман появился в кубрике в компании бурундука, кота и крысы. И не пожалел, потому что так ему не аплодировали, даже когда он читал Маринины стихи.
Глава 28
Сосисочный человечек
С этого дня боцман уже не бежал как угорелый в кубрик, а часа полтора после каждой вахты проводил в каюте. И как вы думаете, что он там делал? Ну конечно же репетировал новый номер. Потому что, как бы ни нравился матросам первый, программу надо было обновлять.
Второй номер Неудахин придумывал два дня. В результате вышло что надо! Во втором номере кроме бурундучка, кота и крысы участвовали орешки, сыр и сосиска. Матросам предлагалось спрятать эти продукты куда угодно – хоть за малоизвестную картину Айвазовского «Шторм на Азовском море», хоть в карман, хоть под бескозырку. Главное, не выносить из кубрика. Но сколько бы моряки ни прятали, наша троица всё равно находила! Причём бурундук – орешки, крыса – сыр, а кот – сосиску. И ни разу, слышите, ни разу не перепутали!
* * *
Следующий трюк был ещё сложнее. В нём уже участвовал и сам боцман. Он отжимался от пола, а под его животом пробегали шерстяные циркачи. Это был очень смертельный номер. Ведь Неудахин был тяжёлым и мог припечатать к полу не хуже утюга. Но ни разу, слышите, ни разу боцман не задел ни одной шерстинки! Ведь как быстро он ни отжимался, а Рундук, Полундра и Максюта прошмыгивали под боцманским животом ещё быстрее.
Вскоре в репертуаре морского цирка появились новые номера: «Перепрыгивание с ладони на ладонь», «Исчезновение сыра» и «Перетягивание сосиски». А потом добавились «Прокусывание консервной банки», «Вылезание из стакана» и «Морской котик».
С последним номером Неудахин намучился. Максюта принципиально ничего не хотел делать, кроме как поорать да побегать туда-сюда. А боцман хотел, чтобы по команде «Человек за бортом!» кот нырял в специально приготовленное корыто и доставал оттуда человечка, которого Неудахин сконструировал из двух сосисок. Но сколько он Максюту ни уговаривал и сколько ни носил на руках, чтобы незаметно уронить в корыто, ничего не получалось.
– Эх, жалко! Такой номер пропадает! – вздыхал Неудахин, с трудом отдирая Максюту от рукава куртки, в которую тот вцеплялся мёртвой хваткой.
* * *
– Максюта, – строго сказал Рундук после третьей репетиции, – ну что тебе стоит нырнуть в корыто ради нашей дружбы! Тем более что ты сразу получишь сосисочного человечка.
– Да не буду я нырять даже за триста грамм сосисочных человечков! Я же всё-таки кот, а не какая-то собака!
– А тигр тоже кот? – вкрадчиво спросила Полундра.
– Тоже! – гордо ответил Максюта. – И мой ближайший родственник, кстати!
– Всё ясно: в семье не без урода, – хихикнула крыса.
– Это кто урод? – подозрительно спросил Максюта.
– Ясно, что не тигр. Потому что тигры воды не боятся! Они даже не прочь поплавать в жаркий денёк. А может, ты не из семейства кошачьих? Тогда так и скажи и не морочь людям голову!
– Это я не из семейства ко-кошачьих? – возмутился кот. – Да я самый ко-кошачий из всех ко-кошачих!
От возмущения Максюта даже начал слегка заикаться.
– Не убедил, – парировала Полундра и, хлестнув хвостом, повторила: – Не убедил.
Чтобы убедить крысу и показать, что он нисколько не боится воды, кот вскочил на ноги и принялся громко лакать из корыта.
– Вот! – отдуваясь, сказал он. – Теперь ты довольна?
– Ну и что? Налакаться любой может. А ты нырни!
– Друзья, хватит ссориться, – вмешался Бурун Борисович. – Глядите, как боцман из-за нас расстроился.
И действительно, Неудахин сидел на койке и печально смотрел в иллюминатор. Видно, придумывал для Максюты более сухопутный номер, хотя именно на морской он возлагал большие надежды.
* * *
Но пока боцман придумывал, как спасти положение, бурундук уже придумал.
– Максюта, – сказал он, – а вот представь, что вместо сосисочного человечка ты сам за бортом оказался.
– Бр-р-р! – выгнул спину Максюта, и стало понятно, что он представил.
– А теперь представь, что ТЫ – это не ТЫ, а сосисочный человечек.
– Ну, представил… – озадаченно проговорил кот, пытаясь угадать, к чему клонит Бурун Борисович.
– Так почему бы сосисочному человечку не спасти утопающего кота? Ведь человечек воды не боится, а котик сейчас утонет… – Тут бурундук сделал страшную морду и крикнул лежащему на боку Максюте прямо в ухо: – Сосисочный человечек, слушай мою команду: Максюта за бортом!!!
От неожиданности кот взвился чуть ли не под потолок и, не удержавшись там, плюхнулся прямо в корыто. Но тут же пулей выскочил из мокрой воды, только не один, а с утопающим в зубах.
Услышав плеск, боцман очнулся от грустных мыслей и расплылся в улыбке. Потом он схватил полотенце и насухо вытер Максюту. А потом погладил его по пузику и достал из широкого кармана триста граммов сосисочных человечков.
