– Пожалуйста, начинай говорить, – ответила Ребекка обманчиво спокойным голосом. – А то я даже не знаю, что и сказать.
– Э-э-э, – начал Бьернфут. – Ко мне пришел Карл фон Пост и… и предложил взять на себя это расследование. Она ведь жила в Курравааре, и ты тоже, так что… сама понимаешь.
– Нет.
– Ну, перестань, Ребекка. Все в деревне знают друг друга, не так ли? Рано или поздно возникнет ситуация, когда тебе сложно будет относиться непредвзято…
– Однако мне доверяют расследовать другие преступления в Курравааре? Превышение скорости, кражу лодочных моторов, ограбления?
– На это убийство нацелены все СМИ. И они съедят нас за завтраком за малейшую оплошность. Ты сама прекрасно знаешь.
В трубке воцарилась тишина.
– Алло, – произносит Бьернфут в конце концов.
– Лучше я вообще промолчу, – сказала Ребекка.
Голос у нее был расстроенный. Он предпочел бы, чтобы она разозлилась.
– А как я должен был поступить?
– Наверное, положиться на меня. Поверить, что я сама передам дело другому, если не смогу относиться непредвзято, как и в любом другом случае. Не струсить от внимания прессы. Это было мое убийство. Ты отдал его другому, даже не позвонив мне.
Прокурор провел рукой по лицу, стараясь сдержать дыхание. А то получалось, что он фыркает, как лошадь.
«Почему я не позвонил ей?» – спросил Альф самого себя. Она его лучший прокурор – все остальные плетутся далеко позади. Ведь он сам уговорил ее работать под своим началом. Он строго анализировал свой поступок.
К нему пришел фон Пост. «Теперь моя очередь», – заявил он. Затем изложил все свои соображения по поводу вероятности предвзятого отношения. В тот момент все это звучало так разумно. Кроме того, он скромно признался, что запутанное дело о налогах, с которым он помогал разобраться Альфу Бьернфуту, ему не по зубам. И предложил поручить его Ребекке. «Ей такое дело как раз подойдет, – сказал он. – Никто не знает налоговое право лучше ее».
И он согласился. Но почему же он не позвонил ей сразу? Наверное, потому, что уже тогда где-то в глубине души почувствовал – он поступает неправильно. Ему хотелось избежать конфликта с фон Постом. Подбросить тому косточку. А вдруг Мартинссон все равно? А что, если ей понравится заниматься этим делом о налогах? Фон Пост всегда всем недоволен. И он подумал, что… собственно говоря, он вообще ни о чем не подумал.
– Во всяком случае, ситуация такова, – проговорил он.
Голос у него звучал плаксиво. Почувствовав это, он постарался изменить положение.
– Послушай, у меня есть запутанное дело по налогам в Лулео, которое я хотел бы поручить компетентному человеку. Что скажешь?
Едва произнеся эти слова, Альф Бьернфут пожалел о них.
– Ты шутишь, – медленно проговорила Ребекка. – Ты хочешь сказать, что тебе нисколечко не стыдно? Нет, я не собираюсь разгребать дела, за которые никто не хочет браться. Но у меня накопилось семь недель отпуска. Я беру их сегодня же. Тебе или фон Посту придется провести завтра мое дело в суде – и взять на себя то, что лежит на моем рабочем столе.
– Ты не можешь…
– Попробуй отказать мне, – прорычала Ребекка. – Тогда я вообще уволюсь.
Бьернфут рассердился.
– Что за детский сад! – воскликнул он.
– Это не детский сад – крикнула она ему. – Это бешенство вполне взрослого человека. Я разочарована в тебе. Трус. Кто бы мог подумать, что ты станешь лизать задницу фон Посту?
Альф попытался глубоко вздохнуть. Ощущение было такое, что грудь сдавило стальным обручем.
– Что… Это уже просто… Я кладу трубку! – крикнул он. – Ты можешь позвонить мне, когда успокоишься.
И нажал на кнопку «отключить».
С грохотом положив телефон на стол, он некоторое время смотрел на него в надежде, что она снова позвонит. Тогда он скажет ей, чтобы она взяла себя в руки.
– Возьми себя в руки, черт подери! – крикнул он телефону и погрозил ему пальцем.
Затем сел, начал рыться в своих бумагах, с обреченностью пытаясь вспомнить, чем занимался до звонка Ребекки Мартинссон.
Что она о себе возомнила? Да как она смеет?
К нему вошел начальник канцелярии, чтобы утвердить расписание судебных заседаний на следующую неделю. Пока они его обсуждали, прошло полчаса, и гнев как рукой сняло.
Вытерев пот со лба тканевым носовым платком, Альф Бьернфут уселся на край стола.
Сейчас ему даже хотелось, чтобы гнев снова вернулся к нему. В спокойном состоянии пришли размышления, словно кто-то поднес ему зеркало. То, что он увидел, его не радовало.
Он не должен был отдавать дело фон Посту. Он поступил необдуманно. Просто сказал: «Да-да, это будет неплохо». А теперь оказался в дерьме.
– Это была ошибка, – громко произнес Бьернфут. Однако сделанного не воротишь. А ему так не хотелось, чтобы Ребекка сердилась на него.
Он ущипнул себя за нос и шумно выдохнул через рот.
– И даже необязательно подходить к делу с этой долбаной гендерной позиции.
В ее первый вечер в Кируне в десять часов к ним приходит с визитом директор Яльмар Лундбум.
– Я увидел, что у вас горит свет, – произносит он извиняющимся тоном. Щепка делает книксен и приглашает его войти.
Они с Элиной помылись остатками воды из котла. К тому же Щепка нажарила американские бифштексы с райски вкусным луковым соусом для мужиков, которые смастерили книжную полку. Элина чувствует, что у нее голова идет кругом, так много всего произошло. Кажется, прошло не меньше недели с тех пор, как она сошла с поезда, пристыженная внезапным исчезновением Яльмара Лундбума и его коротким прощанием.
Сейчас она жалеет, что не надела блузку покрасивее. Однако она никак не могла ожидать, что он появится.
Само собой, господин Лундбум пришел по делу. Он хочет сообщить, кого пригласил на завтра к ужину. Щепка смотрит на него с удивлением. Обычно он предупреждает ее только тогда, когда у него собирается большое общество, и то не всегда. Она снова делает книксен и вопросительно поглядывает на Элину.
– Вы, наверное, привыкли иметь свою комнату, фрёкен Петтерссон? – спрашивает директор Лундбум. – Но здесь, в Кируне, все живут скученно, так что приходится ладить.
«Упаси меня бог снова жить одной», – думает Элина, а вслух произносит:
– Уверена, что все будет замечательно. Не желаете ли кофе, господин директор?
От кофе директор не отказывается, если у них нет ничего покрепче.
И вот они сидят и пьют кофе из деревянных плошек. Элина отмечает, что он, похоже, не обращает на это особого внимания. Такой он человек – сегодня ест простую лопарскую[16]еду из деревянной посуды, завтра обедает у знаменитого художника.
