— Скажи мне. Скажи, что я делаю с тобой, — улыбнулась она.
— Сводишь меня с ума, вот что, — прошептал он.
Да, она сводила его с ума — своей улыбкой, своим смехом, своей красотой, свежестью, любовью к его сыну — почти с того самого момента, когда он впервые ее увидел.
Они были женаты только формально. Но сегодня она принадлежала ему, а он принадлежал ей.
Лорен лежала неподвижно. Коул обнимал ее и осыпал поцелуями лицо. Она чувствовала на своей коже его теплое, свежее дыхание. Она должна была бы беспокоиться о том, что произойдет дальше, но сейчас старалась не думать об уроках прошлого, не страшиться будущего.
Он хмыкнул:
— Клянусь Богом, в истории этой тахты открылась новая страница.
Лорен улыбнулась, вспомнив, как пыталась во время пикника объяснить ему свою любовь к разным вещам.
— Как думаешь, она расскажет тостеру об этом?
Они дружно засмеялись, и Лорен подумала, что никогда в жизни не смеялась после того, как занималась любовью.
— Расскажет, и не только она, — прошептал Коул, зловеще улыбаясь, и заставил ее снова рассмеяться. Вскочив, он подхватил ее и понес наверх, словно он — пират, а она — похищенная принцесса. И ей хотелось сегодня жить в этой волшебной сказке.
Толкнув дверь ногой, он широкими шагами вошел в спальню и положил ее на красивую старинную двуспальную кровать.
— После того, что мы сейчас совершили на тахте, я думаю, мы можем освоить и обширное пространство.
— Знаешь, — сказала Лорен, слегка касаясь кончиками пальцев его груди, — ты стоишь того, чтобы отказаться от целибата.
Он улыбнулся, а потом спросил:
— От чего?
— От целибата. От обета безбрачия. Разве ты не слышал о таком? — игриво подколола она его, а потом рассказала о своем, теперь нарушенном плане.
Та самая ленивая улыбка, которая приковала к нему ее внимание в первую их встречу, разлилась по его лицу.
— И сколько дней тебе удалось продержаться?
— Двести двадцать восемь, — ответила она после недолгих колебаний.
Он озорно улыбнулся, и его руки легли ей на талию.
— Тогда, я думаю, надо срочно наверстывать упущенное.
— О боги, — выдохнула Лорен. — С чего начнем?
— А у тебя есть проблемы? — спросил он, лаская ее.
Она тоже озорно улыбнулась.
— Никаких, — ответила, едва дыша.
Он застонал, его глаза потемнели от желания, и он прошептал почти беззвучно, глубоко вздохнув:
— О боги!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Коул просыпался медленно, упрямо цепляясь за свой сон — Лорен в его объятиях, он занимается с ней любовью, слышит, как она стонет от удовольствия. Он проснулся от теплого, нежного прикосновения Лорен, уютно прижавшейся к его спине.
Он улыбнулся и обнял женщину, которая одновременно была мечтой и реальностью. Перед его глазами промелькнула картина прошлой ночи. Он крепче прижал Лорен к себе, смакуя отдельные моменты сна.
Господи, если бы он только мог найти способ быть с ней, видеть ее, общаться с ней. Но когда Лорен узнает о его лжи, она не захочет его больше видеть.
А ведь вплоть до вчерашнего дня он считал, что это необходимые издержки. Считал, что дело стоит того. Но сейчас их отношения изменились, внутренне изменился и он сам. Но как ни велик риск, как ни велика опасность потерять этот сладкий рай, придется рассказать ей всю правду о себе.
Лорен пошевелилась.
— Коул, — сонно пробормотала она, еще крепче прижимаясь к нему.
Его тело запылало, напряглось, сопротивляться возникшему желанию было бесполезно. Он вдохнул лимонный аромат ее волос, положил руку на плоский живот и стал гладить его, пока она, вздохнув, не повернулась на бок.
— Доброе утро, — сказала она, улыбаясь. Ее щеки пылали.
— Доброе утро, дорогая, — ответил он и нисколько не удивился, услышав собственный ласковый голос. Это казалось таким естественным. И от этого ему было еще труднее сказать то, что следовало сказать. Она заслуживала того, чтобы он был с ней честен.
— Лорен, я должен тебе что-то сказать…
— Нет, — она приложила кончики пальцев к его губам.
Он нахмурился.
— Что значит «нет»?
— Я имею в виду, что не хочу слышать никаких объяснений или извинений. Не хочу, чтобы ты мне вообще что-то говорил сейчас.
Она улыбнулась еще шире и добавила:
— Коул, я рассказала тебе о себе и своем прошлом. И уже стала думать, — она погладила его щеку тыльной стороной ладони, — что это просто какая-то фантазия. Моя жизнь стала казаться мне более… нормальной. Мне хочется немного повитать в облаках. Хорошо?
Ну зачем она так на него смотрит? Господи, как бы ему хотелось, чтобы он мог забыть о своем долге на несколько дней.
Она нежно, ободряюще улыбнулась ему.
— Давай насладимся этой неделей, а потом откроем друг другу души. Договорились?
Кивнув, он удивился своему неожиданному страстному желанию… насладиться этой неделей.
— А это значит — никаких раскаяний или чего-то еще, понял мою мысль? — спросила Лорен, бросив на него серьезный взгляд.
Она протянула руку и начала гладить его бедро. Страстное желание, которое немедленно возникло, должно было бы удивить его, особенно после прошедшей ночи, но не удивило. Лорен была той женщиной, к которой он испытывал страсть, неведомую ему до сих пор.
— Ты опять это сделала, — сказал он со стоном и заключил ее в свои объятия.
Обольстительная улыбка тронула ее губы.
— Сделала что?
— Довела меня до сумасшествия.
— Я? — спросила она, с притворно невинным видом прикрыв глаза. Он понял, что ничего не хочет в этот момент так, как снова обладать ею.
Разоблачение было не за горами. Но пока…
Он наклонил голову и жадно поцеловал ее. На этот раз он занимался с ней любовью медленно, пока она не запросила пощады.
Он лежал, обнимая ее, переполненный чувством нежности.
Лорен прижалась щекой к его груди и что-то пробормотала.
— Что ты сказала, дорогая?
— Спасибо, — прошептала она. — За то, что играешь со мной.
Он засмеялся, вспомнив, как она рассказала ему прошлой ночью, что всегда чувствовала себя куклой, с которой никто не хотел играть.
— Всегда пожалуйста, — ответил он, укутывая ее плечи одеялом, чтобы она еще немного поспала. — В любое время к твоим услугам.
И будь я проклят, подумал он, целуя ее волосы, когда она уютно прижалась к нему, будь я проклят, если не считаю так на самом деле.
