— Как ты проницательна, любовь моя, — ответил, улыбаясь, Хилтон.
— Не дерзите, молодой человек. Я этого не выношу.
Хилтон протянул к огню замерзшие руки.
— Ты слушаешь меня, Хилтон Дэниел Кортин?
Хилтон усмехнулся. Бабушка всегда называла его полным именем, когда была недовольна. Он повернулся к ней.
— Да, дорогая, слушаю. Что мне нужно сделать, чтобы завоевать твое расположение? Скажи мне, и все будет исполнено. — Он склонился в галантном поклоне.
— Вот так-то лучше. — Белл Кортин поправила пучок седых волос на маленькой голове. — Сегодня вечером ты будешь сопровождать меня на бал.
Хилтон застонал, но обидеть любимую бабушку отказом он не мог.
— Буду ждать с нетерпением. — Он подошел к мраморному столику, взял хрустальный графин и плеснул в стакан коньяка. — Надеюсь, ты дашь мне пару часиков, чтобы помыться с дороги и отдохнуть. — Он залпом осушил содержимое стакана.
Белл посмотрела на часы, висевшие над камином.
— Осталось меньше трех часов, а мне еще надо поделиться с тобой последними сплетнями. — Она лукаво улыбнулась.
— Боже праведный, — устало протянул Хилтон, направляясь к двери. Белл Кортин последовала за ним.
— Но, дорогой, ты ведь ничего не знаешь…
— Белл Кортин, если уж ты решила подвергнуть меня очередному испытанию, то хотя бы избавь от рассказов о городских новостях.
Хилтон с упреком посмотрел на нее. Она любила сплетни, а он их терпеть не мог. Белл Кортин раздражало, что ее красивого внука совсем не интересует, чем живет общество. Иногда дело даже доходило до скандала, но он только качал головой и укоряюще смотрел на нее.
— Хилтон, дорогой, я просто хотела рассказать тебе о…
Он поднял руку, останавливая ее.
— Вечером я буду сопровождать тебя, а сейчас дай мне поспать. Надеюсь, ты сможешь продержаться хотя бы пару часиков? — Он погладил ее по седой голове.
Маленькая хрупкая женщина отбросила его руку.
— Полагаю, что смогу. Я только это и делаю вот уже двадцать лет! Хоть раз кто-нибудь вспомнил обо мне? Я ведь все время одна..
Хилтон поднимался по лестнице, никак не реагируя на ее слова. Он слышал это десятки раз. Он любил эту маленькую седую женщину, и она знала это. Белл Кортин улыбалась — она была в восторге оттого, что ее обожаемый внук будет сопровождать ее на этот важный вечер.
* * *
Эдвин Фэрмонт ждал в своем адвокатском офисе, расположенном на втором этаже дома по Ройал-стрит. В тот момент, когда он вынимал из кармана жилета золотые часы, на лестнице послышались уверенные шаги. Эдвин поднялся с кресла и встал около своего письменного стола. Дверь открылась, и в офис вошел Хайд Рэнкин, одетый во все черное и с неизменной тросточкой с золотым набалдашником в виде головы Горгоны в руке. Его мордочка хорька расплылась в дьявольской улыбке.
— Надеюсь, я не заставил вас ждать, — сказал он, снимая черную фетровую шляпу.
Эдвин проигнорировал его шутовской тон, выдвинул средний ящик стола и достал из него банкнот.
— Берите это и уходите.
Хайд Рэнкин поднял руку.
— Не торопитесь, сэр.
Он сел на стул с высокой спинкой, стоявший у стола. Скрестив ноги и положив шляпу на колено, Рэнкин погладил золотой набалдашник своей трости. Страх сковал сердце Эдвина Фэрмонта, но он старался не показывать этого.
— В чем дело? Что вы еще хотите?
— Ничего особенного. Просто пришел к вам с визитом на несколько минут.
— Берите деньги и убирайтесь! — Эдвин швырнул банкнот на стол, но Рэнкин даже не пошевелился, чтобы взять его.
— Насколько мне известно, ваша очаровательная дочка встречается с этим парнем Бакстером. — Круглое лицо Эдвина Фэрмонта побледнело. Дьявольская улыбка Хайда Рэнкина стала еще шире. — Друзья сказали мне, что эта красивая парочка собирается пожениться. Вы и ваша жена, должно быть, довольны. Бакстеры… Ведь в них течет голубая кровь, не так ли, Фэрмонт?
— Скажите, ради Бога, чего вы хотите?
— Того же самого, что и вы: счастья вашей дочери.
Ненавидя себя за то, что приходится унижаться перед этим чудовищем, Эдвин Фэрмонт взмолился:
— Пожалуйста… Прошу вас, Рэнкин…
— Бог здесь ни при чем. — Рэнкин поднялся и, сделав несколько шагов по офису, повернулся к Эдвину: — Счастье вашей дочери в моих руках. Разве не так?
— Назовите вашу цену, — сказал Фэрмонт сквозь стиснутые зубы.
— Два таких банкнота, Фэрмонт. — Рэнкин вернулся к столу. — Вы можете потерять вдвое больше. Ваша дочь влюбилась в аристократа. Как вы думаете, что скажут Бакстеры, если узнают, что…
— Хорошо, — сдался Эдвин Фэрмонт.
Пять минут спустя Хайд Рэнкин с довольным видом вышел из офиса. Свернув за угол, Рэнкин увидел маленькое кафе и зашел туда, чтобы отпраздновать победу. Выбрав столик у стены, он положил на него шляпу и тросточку и, лениво потягивая джин, равнодушно оглядывал тускло освещенное помещение.
Было занято всего два-три столика, и у длинной полированной стойки бара стояли несколько джентльменов. Внимание Рэнкина привлек столик, за которым сидели смеющиеся молодые люди. Двое уже встали, собираясь уходить. Третий, красивый блондин, сидел за столиком, качая головой в ответ на приглашение присоединиться к компании приятелей.
Как только друзья ушли, он, вздохнув, внимательно оглядел зал. Взгляд молодого человека столкнулся со взглядом Хайда Рэнкина, и лицо его расплылось в широкой дружеской улыбке.
Пульс Рэнкина учащенно забился. Допив джин, он поднялся и направился к столику блондина.
— Я Хайд Рэнкин, — представился он. — Разрешите купить вам выпить, мистер…
— Филипп Лоусон. — Голубые глаза с интересом смотрели на Рэнкина. — Присаживайтесь.
Глубоко вздохнув, Хайд Рэнкин щелкнул пальцами и сел за столик напротив молодого человека.
Часом позже Хайд Рэнкин вышел из кареты у своего дома на Уотер-стрит. С ним был и Филипп Лоусон.
* * *
Эдвин Фэрмонт снял меховую пелерину и устало поднялся наверх по застеленной ковром лестнице. Тихонько постучав в дверь спальни, он заставил себя улыбнуться, когда нежный голос жены разрешил ему войти.
— Дорогая, — сказал он, подходя к кровати, на которой лежала Серина, — как ты себя чувствуешь?
— Немного лучше. — Она взяла мужа за руку, и он сел на кровать рядом с ней. — Через пару дней я встану.
— У тебя уже появился легкий румянец. — Он поцеловал руку жене.
— Ну, вот видишь, я ведь говорила, что у меня просто легкая простуда. Не надо волноваться. Мне только жаль, что нам придется пропустить бал в честь победы. Мы обещали Бакстерам…
