В Денвере можно пробыть неделю. Больше нельзя. Потом придется вернуться, пойти в банк, снять дальнейшее поступление. С более крупной суммой было бы легче, да что есть, то есть, и я с этим смирился.
На вокзале никто не командует: «По вагонам!» Отсутствует человек со свистком. Поднявшись в вагон, я увидел, что там все не так, как я думал. Думал, будет золотистый свет, канделябры, официанты в смокингах. Думал, мир между домом и Денвером покажется чужим, как Китай, каким бы он ни был, а кругом всю дорогу тянется плоская равнина. На протяжении всех этих миль думаю, что качусь к ответу, который не хочу знать, но должен узнать.
Чтобы туда добраться, надо проехать через бесконечный Средний Запад. Тем временем тип, сидевший со мной рядом, с усами в виде ручек двуручной пилы, читает книгу под названием «Никогда не кончающаяся история». То и дело сообщая, что это величайшая в его жизни книга.
– Что значит «никогда не кончающаяся»? – спросил я.
– Надо прочесть ее, чтобы понять, – сказал он.
– Я не читаю.
– Хочешь знать, что никогда не кончается? Канзас. Обожди, пока мы до него доедем.
Сиденья неудобные, невозможно заснуть. К моменту прибытия в Колорадо захотелось принять зеленую таблетку. Я весь дребезжу внутри, как ударенный камертон. Наутро акулы и птицы вернулись. Ничто само собой не наладилось. Наполовину поправилось и опять разлетелось. Что-то должно измениться, должно измениться во мне. Я – открытая рана.
Среди ночи тип с усами в виде ручек двуручной пилы задрал штанину и показал торчавшую из носка рукоятку ножа.
– Зачем это?
– Никому нельзя доверять, – сказал он.
Перед глазами сверкнуло лезвие, на нем как бы промелькнуло мое имя, поэтому я потянулся к нему.
– Вет-нет, – сказал он.
– Что?
– Стой. Не трогай. Это все равно что дернуть меня за усы. Понял?
– Не очень. Что значит «вет-нет»?
Он объяснил. Потребовалось два часа, чтоб я понял. Потом мы заснули. Когда поезд остановился на станции, пожали друг другу руки.
Я сказал ему:
– Лый-друг, мся-вдруг.
– Сный-день, шла-тень, знь-хороша, брая-душа.
15
Шагнув с вокзала Юнион на денверский свет, я сказал себе, что дела должны перемениться. Отныне буду складывать и вычитать, как положено. Должен быть какой-то способ узнать всякие вещи. В конце концов, почти все что-то знают, а кое-кто, кажется, знает все. Когда десять тысяч человек говорят одно, а парень сам по себе говорит что-то другое, должны быть правы десять тысяч.
Поэтому отныне, не зная, что сказать, буду держать рот на замке. Лучше не открывать людям каждую мысль, угнездившуюся в голове. Пускай лучше гадают, что это за мысль. Пусть сочтут, что ты думаешь точно так, как они. Начнешь задавать вопросы – начнутся проблемы.
Возьмем бар «Сардж». Там от тебя ожидают молчания. Может быть, ты об этом не знаешь, не задав вопроса, а подойти и объяснить никто не желает. Но если посидеть подольше, то сам догадаешься. Вот в чем моя проблема: всегда хочу сразу все знать. Однако есть правильный способ делать дела, который включает в себя самостоятельное представление о всяких вещах.
Итак, теперь меня зовут Рей Правильный вместо Рея Стиля с его неправильными рассуждениями. Отныне мой девиз тиххххонъко и легоннннько. «Никаких проблем» и «согласен» – новые излюбленные выражения. Перестану ругаться и богохульствовать. Больше никаких проституток, никаких баров, никаких побоищ. Это не для приличного джентльмена.
Взглянул на свое отражение в стекле автомобиля. Решил сменить стиль, только на этот раз своего стиля не будет. Оденусь, как подавляющее большинство людей. Теперь главное – другие люди. «Здравствуйте, мадам. Сэр, позвольте пожать вашу руку. Меня зовут Рей Правильный». По-моему, неплохо звучит. Респектабельно.
Еду к центру Денвера. Кругом симпатичные приветливые лица. Никогда еще не видел столько улыбающихся прохожих. Пожалуй, настал подходящий момент познакомиться с Денвером. Потом отыщу номер тети Мисси и позвоню. Она, разумеется, сразу меня пригласит и предложит остаться, так к чему спешить?
Дальше движение транспорта запрещено, кругом только люди, расхаживают и делают покупки. Я никогда даже не представлял себе такого места, сияющего и блистающего чистотой. Оглядываясь, не увидишь мальчишек, которые тычут в тебя пальцами и гогочут. Напротив, увидишь спокойные авторитетные горы, умеющие вести себя прилично.
Я нашел на земле карандаш. Возникла мысль. Спасибо тебе, карандаш. Сел на скамейку, начал составлять таблицу. Первый шанс проверить свою математику и составить представление о приличной одежде.
Через два часа вышло следующее:
Мужчин в футболках и джинсах: 35
Мужчин в костюмах: 45
Мужчин в трико и спортивных костюмах: 39
Мужчин в брюках хаки и простых рубашках: 42
Мужчин, одетых как я: 0
Результаты, как видите, близкие, но побеждают костюмы. Дальше я решил определиться с прической. Полгода не стригся.
Мужчин с длинными волосами: 33
Мужчин с вытравленными или смазанными гелем, торчащими в разные стороны волосами: 41
Мужчин с аккуратной короткой стрижкой или ежиком: 62
Мужчин с прической как у меня: 0
ИТОГО: ВСЕХ ПРОЧИХ 297; ТАКИХ, КАК РЕЙ: 0
Есть только одно решение – поправить дело в этот самый момент. Тогда не останется вероятности, что тетя Мисси спутает Рея Стиля с Реем Правильным. Рей Стиль мертв.
Я прошелся вокруг, отыскав магазин под названием «Джимми Джуно. Лучшее готовое платье и пошив». Похоже, Джимми респектабельный человек.
Подошел продавец.
– Привет, Джимми. – Я протянул ему руку. – Рад познакомиться.
– Гм, – сказал он, пожимая мне руку. – Джимми владелец магазина. Я Кевин.
– Ну, Кевин, как видите, мне нужен новый костюм.
Он окинул меня взглядом с головы до ног.
– В вашем… стиле?
– Сколько стоит костюм? Вот такой. – Я подошел к превосходному черному костюму, потрогал рукав.
– Четыреста пятьдесят долларов.
– Четыреста чего?
– Сколько вы предполагаете потратить?
– Ну, может быть, сотню.
– Сотню? За такие деньги ничего… Хотя есть одна вещь. Но…
– Что?
– Пойдемте со мной.
Я пошел за ним к вешалкам у задней стены.
– Это черный костюм?
– Это черный костюм.
Он снял один с вешалки, приложил ко мне, отложил, снял с меня мерку.
