Так, рука в руке, мы пробирались к поляне. Через несколько минут мы были уже на месте.
— Вот здесь мы разбросали изюм, — сказал отец.
Я раздвинул ветви и выглянул. Поляна лежала в бледно-молочном свете луны.
— Что будем делать теперь? — спросил я.
— Останемся здесь и будем ждать, — сказал отец. Губы у него были бледные, щёки пылали, глаза ярко сверкали.
— Папа, сейчас фазаны устраиваются на ночь?
— Да. Они все здесь, вокруг нас. Фазаны далеко не уходят.
— А я могу их увидеть, если посвечу фонариком по ветвям?
— Нет. Они взбираются довольно высоко и прячутся в листве.
Мы стояли и ждали, пока что-нибудь не произойдёт. Но ничего не происходило. В лесу было очень тихо.
— Дэнни, — окликнул меня отец.
— Да, папа?
— Интересно, а как птица ухитряется удержать равновесие во время сна?
— Не знаю, — ответил я. — А почему ты спрашиваешь?
— Это очень интересно.
— Что интересно?
— То, что птица, засыпая, не падает со своего насеста. Ведь если бы мы, сидя на ветке, уснули, то сразу бы упали. Разве не так?
— Папа, но у птиц длинные коготки. Думаю, ими они и держатся.
— Я знаю, Дэнни. Но всё же не понимаю, почему когти продолжают цепляться за ветку, если птица спит. Ведь у всех во сне мышцы расслабляются. Вот я и подумал, что снотворное, возможно, не повлияет на способность птиц сохранять равновесие.
— Нет, это же снотворное. Они наверняка упадут.
— Да, но снотворное лишь погружает в более глубокий сон. А сон есть сон. С чего им тогда падать?
Повисло тяжёлое молчание.
— Нужно было сначала проверить всё на курах, — сказал отец.
Вдруг его лицо стало смертельно бледным. Мне даже показалось, что он вот-вот потеряет сознание.
— Мой отец всё проверял на курах, когда что-нибудь изобретал, — добавил он.
В этот момент раздался такой звук, будто что-то упало.
— Что это было? — спросил я.
— Тс-с!
Мы стояли, прислушиваясь.
Шлёп!
— Вот опять! — сказал я.
Это был глухой звук, как будто на землю уронили тяжёлый мешок с песком.
Шлёп!
— Это фазаны! — закричал я.
— Подожди!
— Пап, точно тебе говорю, это фазаны!
Шлёп! Шлёп!
— Может, ты и прав, Дэнни.
Мы включили наши фонарики и побежали на звук.
— Где они? — спросил отец.
— Да вот же, папа! Вот два фазана!
— Я так и думал: они должны быть здесь! Продолжай искать!
Примерно минуту мы молча искали фазанов.
— Нашёл одного! — воскликнул отец.
Когда я подошёл, он двумя руками держал курочку. Светя фонариком, мы внимательно осмотрели её.
— Она так спит, что не проснётся и через неделю, — сказал отец.
Шлёп!
— Вот ещё один! — закричал я.
Шлёп! Шлёп!
— Ещё два! — ликовал отец.
Шлёп! Шлёп! Шлёп! Шлёп!
— О небо! — воскликнул отец.
Шлёп! Шлёп! Шлёп! Шлёп!
Шлёп! Шлёп!
Фазаны начали дождём падать с деревьев. Падали и падали. Мы как сумасшедшие метались в темноте, подсвечивая землю фонариками.
Шлёп! Шлёп! Шлёп!
На этот раз фазаны чуть не упали мне на голову. Я стоял под деревом, когда они падали, и найти их было проще простого — две курочки и петушок. Вялые, тёплые, с удивительно мягкими перьями.
— Папа, куда мне их положить? — спросил я.
— Клади их сюда, Дэнни! Здесь светлее!
Отец стоял, залитый лунным светом, и в каждой руке у него было по несколько фазанов. Его лицо сияло, глаза блестели, он озирался вокруг как ребёнок, который только что открыл мир, полный чудес.
Шлёп!
Шлёп! Шлёп!
— Очень уж их много! — сказал я.
— Это великолепно! — воскликнул отец. Он опустил птиц на землю и побежал искать следующих.
Шлёп!
Теперь их легко было искать. Под каждым деревом лежали один-два фазана. Я быстро набрал шесть птиц — по три в каждую руку — и побежал обратно, чтобы положить их к другим. Потом нашёл ещё шесть. И затем ещё шесть.
А фазаны продолжали падать. Отец с ураганной скоростью носился под деревьями. Я видел только, как метался в темноте яркий луч его фонарика, и слышал, как всякий раз, подбирая птицу, он испускал торжествующий крик.
Шлёп! Шлёп! Шлёп!
— Эй, Дэнни! — крикнул отец.
— Да, я здесь. В чём дело, папа?
— Как ты думаешь, что сказал бы великий мистер Виктор Хейзл, если бы увидел это?
— Давай не будем о нём.
Фазаны падали ещё три-четыре минуты. Потом неожиданно всё прекратилось.
— Продолжай искать, Дэнни! — закричал отец. — Не останавливайся! Их тут ещё много!
— Папа, может, уже хватит? Давай уйдём подобру-поздорову, — предложил я.
— Ни за что! — вскричал отец.
Мы продолжали искать. Мы заглянули под каждое дерево в пределах сотни ярдов, образующих эту поляну, и, думаю, подобрали большую часть упавших птиц. В том месте, где мы их складывали, уже возвышалась целая гора фазанов, огромная, как рождественский костёр.
— Это чудо! — приговаривал отец. — Настоящее чудо! — Он смотрел на эту груду фазанов как заворожённый.
— Давай просто возьмём по шесть фазанов каждый и быстренько уйдём? — предложил я.
— Я хочу сосчитать их, Дэнни.
— Папа! Не сейчас!
— Я должен их сосчитать.
— Мы можем сделать это и позже.
— Раз… Два… Три… Четыре…
Он считал их очень тщательно, поднимая каждую птицу и осторожно откладывая её в сторону. Луна висела прямо над нашими головами, и вся поляна была залита ярким светом.
