— Нам не дают продвинуться вперед эти два русских дота. Если бы мы могли каким-то образом проскользнуть мимо них, то нам не составило бы особого труда разделаться с опорным пунктом русских, который они устроили в церкви. Мы пытались подорвать доты, но безуспешно. А внутри у них — огромный запас боеприпасов. И как только мы пытаемся продвинуться вперед, они немедленно накрывают нас своим огнем.
— Типичная защитная позиция системы «еж», — прокомментировал Стервятник и поднес к глазам бинокль, желая более детально рассмотреть доты.
— Будьте осторожны, господин штурмбаннфюрер! — предупредил его Шульце.
Его слова потонули в грохоте выстрела русской пушки. Из левого дота полыхнуло огнем выстрела, и снаряд пролетел прямо над головой Стервятника, с тупым металлическим грохотом врезавшись в один из трамваев, стоявших в депо. Стервятник опустил бинокль.
— Теперь мне понятно, что вы имеете в виду, фон Доденбург, — проговорил он. Руки его слегка подрагивали. — Да, они стреляют практически в упор. — Он посмотрел на Куно. — А что насчет Шварца, Фика и остальных?
Фон Доденбург пожал плечами:
— Мне так и не удалось вступить с ними в контакт. Связаться с ними по радио невозможно — тут слишком много помех. Возможно, они находятся сейчас с противоположной стороны церкви. Но узнать это пока не получается.
— Понятно. Впрочем, возможно, что их уже убили. — Стервятник оглядел лица эсэсовцев и вздохнул: — Нам придется сделать это имеющимися у нас в наличии силами.
— Что сделать, господин штурмбаннфюрер?
— Взять эту церковь.
— Но эти два дота, которые закрывают все подступы к ней… Не имея танков, мы не сможем справиться с ними!
— Но ведь у нас есть танки, фон Доденбург, — оборвал его Стервятник.
— У нас есть танки? — недоуменно уставился на него Куно. — Но где же они?
Стервятник махнул стеком:
— Трамваи, фон Доденбург. Я говорю о трамваях!
* * *
В течение следующих двух часов они трудились, как сумасшедшие, не обращая внимания на русских, которые время от времени обстреливали трамвайное депо тяжелыми снарядами. Эсэсовцы подготовили три трамвайных вагона, рассадив на сиденья трупы немецких и русских солдат и прикрыв вагоны спереди всем, чем только можно — кусками железа, арматурой и балками, пожарными огнетушителями и открученными сиденьями.
Стервятник прошелся вдоль вагонов и выбил все стекла прикладом винтовки. «Теперь нам не грозит опасность порезаться осколками», — пробурчал он и повернулся к бойцам:
— Кто-нибудь умеет водить трамвай?
В ответ полное молчание.
— Ну же, — повысил голос Стервятник, — неужели среди вас не найдется хотя бы один, кто умел бы это делать?
Шульце поднял вверх руку,
— Я могу попробовать, господин штурмбаннфюрер.
— Прекрасно! — просиял Гейер. Он повернулся к бойцам из состава 45-й пехотной дивизии. — Послушайте меня! Мой батальон будет атаковать русских с помощью этого трамвая. Я знаю, что вы находитесь здесь уже очень давно и сильно устали, но я рассчитываю, что во время атаки вы прикроете нас. — Он ткнул стеком в сторону высокого обергефрайтера:
— Как твое имя?
— Майер, господин штурмбаннфюрер!
— Отлично, обергефрайтер Майер! Я назначаю тебя командиром над пехотинцами из состава 45-й дивизии.
— Слушаюсь, господин штурмбаннфюрер!
— Как только мы помчимся в этом трамвае на русских, вы должны прикрыть нас с флангов.
Основная тяжесть операции ляжет на нас. Но нам нужна ваша поддержка. Ясно?
— Так точно, господин штурмбаннфюрер! — Майер слегка выпятил грудь.
Отойдя в сторону, Стервятник вполголоса сказал фон Доденбургу:
— Какой же он идиот! Он и подобные ему предназначены единственно для того, чтобы служить пушечным мясом…
— Что вы имеете в виду, господин штурмбаннфюрер?
Стервятник ухмыльнулся:
— Неужели вы думаете, мой дорогой фон Доденбург, что я собираюсь пожертвовать ради успеха этой атаки всеми бойцами «Вотана» ? Ну, конечно же, нет! Когда мы сядем в трамвай и поедем на русских, они откроют огонь по переднему вагону. Но только они обнаружат, что в вагоне рассажены трупы и стрелять по нему бесполезно, они тут же перенесут весь свой огонь на живых бойцов, которых увидят перед собой. А это будут пехотинцы 45-й дивизии.
— Но, господин штурмбаннфюрер, они же просто перебьют их! — воскликнул фон Доденбург.
— Разумеется, мой дорогой фон Доденбург, — спокойно кивнул Гейер. — А как же иначе? Какой вы наивный…
* * *
— Всех, кто собирается покататься, прошу пройти в вагон! Поездка сегодня бесплатная! — отпустил дежурную шутку унтершарфюрер Шульце, после чего дернул рукоятку звонка.
Стервятник сел рядом с ним. Остальные эсэсовцы расселись дальше.
Стервятник высунулся в окно и крикнул:
— Итак, обергефрайтер Майер, когда русские начнут обстреливать нас, выдвигайтесь вперед!
— Слушаюсь, господин офицер! — откликнулся Майер.
— Все готово, штурмбаннфюрер, — доложил фон Доденбург.
— Поехали! — приказал Стервятник.
Шульце привел трамвай в движение. Со скрипом и грохотом вагоны тронулись. Рассаженные на сиденьях трупы стали раскачиваться. Один не выдержал тряски и рухнул на пол. Вагоны стали медленно выезжать из полуразрушенного депо.
Сидевший в заднем вагоне гауптшарфюрер Метцгер допил бутылку водки и вышвырнул ее в окно. Звон разбивающегося стекла потонул в грохоте русской артиллерии. Иваны открыли огонь по трамвайным вагонам.
— Вперед, ребята! — распорядился обергефрайтер Майер. Солдаты 45-й пехотной дивизии послушно выдвинулись вперед. Наступление началось.
С обоих сторон узкой улицы свисали обрывки телефонных проводов. Окаймлявшие ее дома дымились. Трамвайные вагоны продолжали упрямо ехать вперед. Снаряд угодил прямо в головной вагон, и Шульце с трудом успел затормозить. Фон Доденбурга резко бросило вперед, и он едва не разбил себе голову. Стоявший напротив дом с грохотом обрушился вниз. Но после небольшой заминки вагоны странного трамвая вновь покатились вперед.
Русские усилили стрельбу. В головной вагон врезался еще один противотанковый снаряд русских. Вверх полетели огненные искры. В воздухе повис отвратительный запах сожженной человеческой плоти. Шульце невольно отдернул руки от рычагов. Сидевший рядом с ним Стервятник хлестко ударил его стеком по спине.
— Держи руки на рычагах! Не отпускай их! — прорычал он. — Вперед!
Повинуясь его командному рыку, Шульце поехал вперед. Передний вагон был весь в огне и дыму.
В эту секунду русские заметили пехотинцев из состава 45-й дивизии, которые пробирались вперед по обеим сторонам улицы. На них обрушился ураганный пулеметный огонь. Передняя шеренга пехотинцев в агонии рухнула на пыльный асфальт. Однако обергефрайтер Майер продолжал вести своих людей в атаку, несмотря на убийственную пальбу. Ряды пехотинцев редели на глазах, но те все равно рвались вперед. Казалось, ничто не способно остановить их. Впереди бежал сам Майер. Он уклонялся от пуль, точно заправский игрок в американский футбол, который стремится протащить мяч на половину поля противника, ловко лавируя между пытающимися помешать ему игроками враждебной команды. Оказавшись между двумя дотами, Майер вдруг остановился и оглянулся. Он был один, совершенно один! Все остальные пехотинцы были уже убиты. В этот момент эсэсовцы проносились мимо него на своем трамвае. Они видели безграничное удивление на лице обергефрайтера.
