минус — нужно начинать очередной сложный день.
Тяжело выдохнув, я высвободилась из его объятий и села. Мэдд, почувствовав перемену моего настроения, приподнялся на локти и посмотрел на меня с серьезным выражением лица:
— Рена, ты же мне веришь?
— А? — не поняла я, растерянно оборачиваясь на него.
— Ты веришь мне, когда я говорю, что люблю тебя? — он попытался потянуть меня на себя, но я мягко увернулась от его прикосновений, полностью вставая с кровати.
— Ты же знаешь что я отвечу, — тихо сказала я, надевая штаны.
Молчание затянулось. Мэдд не двигаясь смотрел на меня слишком тоскливым взглядом, который стал очередным напоминанием какая же я ужасная, что делаю привязанному ко мне мужчине больно. Нужно было как-то спасать ситуацию, потому что проходить остаток нашего пути в ссорах и неприязни я не хочу. Мало ли как может мужику снести крышу — Аллен вон тоже сперва казался адекватным.
— Мэдд, меня безумно тянет к тебе, ты и сам это понимаешь. Я хочу посмотреть какими наши чувства будут после снятия парности. Настоящая любовь должна пройти этот ритуал.
Не буду же я говорить, что после уничтожения этой парности я планирую и вовсе слинять из этого мира, забыв всех его обитателей. По крайней мере, я очень надеюсь все это забыть.
— Ты хотя бы веришь, что тебе не придется справляться с этой ситуацией в одиночку? Я всегда на твоей стороне.
Ну все, я оканчательно почувствовала себя скотиной. Он не заслужил, чтобы жизнь подкинула ему такую подлянку, как я.
— Конечно, — улыбка получилась вымученной, — пойдём, надо наконец-то найти Аллена.
* * *
На горизонте виднелись башни столицы Тристана.
Честно говоря, наворачивание кругов по карте этого мира в постоянных поисках чего-то или кого-то порядком надоели: для снятия парности нужно найти Аллена, а для этого нужно найти Вереса, а для этого нужно просить Леопольда, чтобы он нашел нам магов, которые могли бы найти Вереса. Если Люда не преуспеет в своих поисках, то мне же придется умолять Вереса отдать артефакт, который он прятал. Этот мир держал в тонусе мои нервы и фигуру.
А вообще, было до жути обидно, что Верес, по старой дружбе, совершенно не хочет узнать как у нас дела и предложить свою помощь.
Хима мы благоразумно оставили у Клары, которая широким жестом предложила вампиру попировать недоброжелательной к ней публикой из близлежащего городка, а за это она бы дала вампиру амулет, позволяющий Химу несколько дней находиться вдали от меня.
Для вампира это было предложение, от которого он и не собирался отказываться. Мы были против, но тогда бы он скорее всего сорвался в Греймаре, чем бы перечеркнул наши планы. Леопольд бы нам точно этого не простил.
Подмасливая нас, вампир сказал, что сам купит корову (лишних денег у нас для Клары не было) и приведет ее в указанное место в указанный час. Задним умом мы понимали, что средств на такую дорогостоящую покупку у него нет, поэтому скорее всего он ее украдет. На счет этого мы даже не спорили, в конце концов, он о краже открыто не сказал, мы в ней не участвовали, а значит наша совесть чиста. В иной ситуации, эта совесть бы взыграла, но мы все были настолько уставшие, что откреститься от происходящего получилось очень легко.
В том, что Хим выполнит свое обещание и его не нужно будет искать по всему свету, как Аллена, я была уверена. Этот вампир слишком хотел избавиться от нашей общей проблемы.
Проблема оставалась в Аллене. Что делать после того, как мы его найдем, я совершенно не знала. Убеждать ли его участвовать в ритуале? Если да, то какими аргументами? Что то мне подсказывало, что старая пластинка его не впечатлит и нужно придумывать что-то новое. Может рассказать ему правду? Как бы он отреагировал?
В этом случае Серг меня в обиду не даст, но признанием я могу подставить и себя, и его, и вообще перечеркнуть попытки вернуться в наш мир — Аллен и узнавший правду Мэдд точно все нам похерят.
Нет, ни один, ни второй не должны знать о нашем плане. Никому нельзя здесь верить. Кроме Серга.
— Серг, — позвала я его. Дварф расслабленно ехал на коне, насвистывая какую-то мелодию.
— Ммм?
— А как мы кровь Аллена добудем?
— Думается мне, что добровольно он ее не отдаст. Может связать его? Или во сне слегка уколоть? Рыжий, ты как думаешь, с оборотнем это пройдет?
Мэдд посмотрел на него, как на умалишенного.
— Очень сомневаюсь. В идеале чтобы он добровольно все сделал, но… — он протяжно втянул воздух и неверяще начал принюхиваться, — Но это надо решать быстрее, потому что Аллен совсем рядом.
* * *
Спустя минуту перед нами действительно оказался упомянутый Аллен. Что-то в нем изменилось, но сложно было сказать что. На вид это был все тот же мужчина благородных помыслов и мотивов. Но едва уловимый лихорадочный блеск синих глаз совершенно не вязался с тем рыцарем в сияющих доспехах, которым он был в первые дни знакомства. Поверить своей удаче было слишком сложно.
Под зельем я чувствовала перед Алленом лишь вину. Мне было искренне жаль во что я превратила его жизнь, но своя жизнь мне была дороже.
— Ирэн, наконец-то, — он облегченно выдохнул и кинулся ко мне, пряча в своих объятиях. — Я не чувствовал тебя! Боги, как же я скучал! Чуть с ума не сошел, — продолжал он, поглаживая меня по голове.
После чувства вины, пришла неловкость — эти объятия мне были совершенно не нужны. Только вот ради конечной цели я готова была в каких-то моментах подыграть Аллену.
Я обняла его в ответ.
— Почему я тебя не чувствовал, Ирэн? — спросил он, обхватывая мое лицо ладонями и заглядывая мне в глаза. От того беспокойства и тревоги, что были в его взгляде, я в который раз почувствовала себя последней гадиной. Как когда-то с Эганом. Черт, а ведь нужно было сказать оборотню самое главное:
— Я выпила зелье, которое притупляет чувства. Так было нужно. Аллен… Про тот обряд… Ничего не вышло, прости.
Из глаз невольно потекли слезы. И это он еще про Мири не знает. Мне показалось, что и его глаза увлажнились. Зрачок суетливо задергался, пытаясь ухватиться за какой-нибудь объект, выдавая всю боль мужчины.
— Я это почувствовал… Ты не виновата, — прошептал он, целуя меня в лоб. — Ничего, ничего, Ирэн, Боги же благословили один раз, значит, их милость не оставит нас.
Все это время мои спутники благоразумно притаились в двух
