собственных детей, которых у него отняли в нарушение общечеловеческих норм морали и права.
– Теперь, надеюсь, вы не будете так строго судить меня, Вальтер? Если я и виновен в чем-то, то не настолько, чтобы меня ставить наравне с «шакалами». Не такой уж я кровожадный и не без присутствия в душе некоторых задатков человеческого разума и совести.
– Возможно, Вилли, возможно… этими мотивами как-то оправдываются ваши отцовские надежды вернуть себе детей, но методы… Вся подобная робингудовщина, как вы сами выразились, на грани, если уже не за гранью, порядочности и злодеяния… Мне кажется, если бы вы сразу, еще в Виндхуке, сказали отцу честно и попросили бы взять вас в экспедицию рядовым участником с последующим вознаграждением, отец не отказал бы вам. А теперь…
Тюрмахер с такой мимикой лица пожал плечами, что Вальтер догадался – у него большое сомнение на этот счет. Немного прикинув возможную реакцию Железного Дункеля, он и сам согласился, что вряд ли отец взял бы чужого человека с собой на такое дело.
– Меня могли бы просто убрать как ненужного свидетеля, вот в чем была причина моих бессонных размышлений! Вы же знаете, Вальтер, Цандер великий мастер на такие пикантные поручения. И не смотрит, кого именно ему поручают убрать с глаз людских: старика ли, молодого, женщину или девушку! – На последнем слове Тюрмахер сделал особое ударение, но Вальтер на это не обратил абсолютно никакого внимания.
– Да-а, Цандеру лучше не показывать вид, что ты чем-то недоволен или у тебя появились в голове какие-нибудь опасные для него мыслишки. Скажите, Вилли, почему Набель убил Али? Вам что-нибудь об этом известно? И почему он вышел именно на слугу, а не на нас? Если не на самого отца, то на меня или на Карла?
Тюрмахер распрямил спину, которая устала от напряженного сидения полусогнутым, вздохнул с явным сожалением, и это сожаление было не притворным, у него даже глаза затуманились грустью.
– Увы, я слишком поздно заметил опасность, которая угрожала бедному дядюшке Али… В гостинице Порт-Элизабета я внимательно следил за сенатором Дункелем, чтобы выяснить, куда и с кем он намерен путешествовать дальше, потому как понимал – втроем вам ну никак невозможно отважиться на поиск сокровищ, а из Виндхука Отто Дункель почему-то никого с собой из доверенных людей не взял. Однако он оказался хитрее меня, сумел как-то покинуть гостиницу незамеченным и выйти в город. Только в Мельбурне я понял, что с ним заодно был Фридрих Кугель. Ну да не в этом суть… Когда я следил за вашим отцом, я неожиданно заметил, что за хозяином следит и слуга Али!
– Ка-ак? – Вальтер едва не подскочил на скамье и не смог сохранить сдержанность и строгость в этом разговоре. – Вы сказали, что дядюшка Али следил за моим отцом? Не может быть! Тут вы явно что-то путаете, Вилли! Или пытаетесь сбить меня с толку подобными обвинениями в адрес покойника, который не сможет теперь, естественно, оправдаться в подобных обвинениях!
– Я и сам был поражен до высшей степени, когда это заметил! Зачем это ему было нужно? Какую цель преследовал индус, садясь на хвост своему хозяину?… И только много позже я разгадал причину такого поведения, и вы это узнаете, если захотите… Так вот, выследив индуса – вижу, что этот самый Набель останавливает Али, они что-то оживленно обсуждают и старый индус уходит в номер крайне возбужденный! Но перед этим, что меня особенно поразило, Али побывал на почте и отправил неизвестно куда и кому телеграмму и почтовый перевод на какую-то сумму денег! Каково? Есть от чего поломать голову, не так ли?
– Дьявол побери! – Вальтер нервно потер лоб пальцами, все еще не до конца веря собеседнику, человеку, как оказалось, хитрому и способному на коварство, если не на открытое предательство. – Голова кругом пошла от таких известий. Зачем это было нужно индусу? Неужели он выполнял чей-то приказ и следил за отцом? Ничего не понимаю… Говорите дальше, Вилли! Как видите, пока что ваши слова напустили мне в голову тумана еще больше, не прояснив ничего конкретно. Слушаю.
– Вот и я долго ничего не мог понять. Но с той минуты, когда я увидел Набеля и Али вместе, я не спускал со странного пассажира глаз. Он стал интересовать меня гораздо больше, чем ваш отец. На некоторое время, разумеется. Еще бы! Загримировав себя, я не ждал беды от сенатора, тем более что я путешествовал по подложному паспорту, в то время как Набель становился опасным конкурентом. А с конкурентами в подобных ситуациях, я имею в виду, когда дело идет о поисках сокровищ…
– Что вам удалось выяснить? – Вальтер проявлял нетерпение, потому как ситуация в его воображении принимала весьма зловещий оттенок. Неужели отец Амриты был у кого-то на службе и вел слежку за домом отца? Это можно было бы понять, если дело касалось бы, скажем, политической направленности задания от какой-то организации! Но вопрос идет о поисках сокровищ, когда вообще не оставляют никаких свидетелей! И Али, таким образом, мог погубить их всех. Мог погубить, хотя знал, что Амрита стала его женой! «Боже, есть от чего рехнуться! Не-ет, что-то тут не так. Али не мог стать платным агентом. – Вальтер отчаянно стиснул пальцы в тугой кулак, стараясь унять звон в ушах. – Не мог, ведь он знал, что мы любим друг друга! – И неожиданно черной тучей налетело очередное сомнение: – Но ведь он мог об этом узнать слишком поздно! До того, как я и Амрита объяснились…» – Он схватил Тюрмажера за руку, крепко ее стиснул, словно хотел выжать из него чистосердечные признания. Вилли покривился от боли, и Вальтер опомнился, с извинениями выпустил его побелевшую кисть.
– Извините, ради бога! Но меня сжигает нетерпение. Что же вам все-таки удалось узнать? Говорите, Вилли!
– Если вы хорошо и во всех подробностях помните тот день, когда мы встретились в ресторане парохода «Британия», то должны знать, что я раньше всех вас покинул зал, почему мне и удалось присутствовать при роковой встрече Набеля и Али в коридоре неподалеку от выхода на палубу. Только я постарался остаться незамеченным, укрывшись за металлическим шкафом у спуска в машинное отделение. И слышал буквально все, от первого и до последнего слова…
– Ну и… не томите! – почти в приказном тоне едва не выкрикнул Вальтер, готовый пустить в ход кулаки, настолько не было уже сил буквально вытягивать каждое слово из Тюрмахера.
– Али оказался чистым, как новорожденный ангел! Набель действительно добивался от него сведений, куда и зачем
