гнетущая тоска по оставленной Амрите на какое-то время покинула его, дала возможность раскрепоститься и снова почувствовать себя молодым и здоровым… И вот, в одну секунду все перевернулось вверх ногами! «Вилли! Наш дворник Вилли! Здесь, в Новой Зеландии, следом за нами! Что ему надо именно от меня? Не от Карла или от баронессы, а от меня?!»
– Марта, Карл, подождите меня вон там, у голубого газетного киоска. Я на минутку задержусь с господином… – и умолк, не решился назвать Вилли старым именем, а нового почему-то сразу же напрочь забыл, хотя отец и упоминал его в разговорах с Кугелем.
– Вальтер, ты серьезно решил беседовать с этим… человеком? – Карл с недоумением во все глаза рассматривал «Меченого», узнавая и не узнавая его – шрама нет, зато он стал еще больше похож на…
– Идите, прошу вас. Я догоню вас быстро! – Язык с трудом слушался Вальтера, из-за подскочившего давления на висках упруго пульсировала кровь в венах. Большого усилия стоило ему поднять взгляд на черного вестника – а что перед ним явился из царства тьмы именно черный вестник, Вальтер почему-то уже не сомневался, и сказал дрогнувшим голосом:
– Я слушаю вас, Вилли… Что-то случилось дома?
– Предлагаю сесть вот сюда, на скамеечку, а то детишки тут бегают, могут натолкнуться и упасть. Вот так, ну и хорошо. Вы удивлены, мой молодой хозяин? Наверно, в голове тысяча вопросов копошатся – откуда, почему, как и зачем… Угадал? – Вилли улыбался самым радушным образом и заглядывал в лицо молодого Дункеля, в лицо, которое то покрывалось легкой бледностью, то загоралось лихорадочным румянцем нетерпения. Но прошла минута, и Вальтер, не без основания заметив, что это уже далеко не тот несчастный и судьбой обиженный дворник Вилли, которого он знал и по-своему любил там, в далеком теперь Виндхуке! О-о, далеко не тот сутулый и сгорбленный старик, которому, казалось, метлу и то носить в большую тяжесть! И это неестественное перевоплощение, и эти недвусмысленные каверзные вопросы окончательно убедили Вальтера, что в настоящую минуту перед ним не добрый и услужливый старик, а еще один хищник! Хищник, который долго шел по его следу, вернее, по следу за призрачными сокровищами, а стало быть, готовый на все, в том числе и на подлость и жестокость. Потому, не скрывая презрения в улыбке и в голосе, он не совсем дружелюбно ответил Тюрмахеру:
– «Откуда», «почему», «как» и «зачем» вы здесь, Вилли, я и сам в состоянии догадаться! Хотя, честно сказать, от вас этого никак не ожидал. Скорее всего, теперь на этом месте сидеть бы не вам, а отцовской гестаповской овчарке – Цандеру! Не думал я, что «бедный дворник», каким вы все эти годы притворялись, способен тайком подслушивать чужие разговоры, наверняка за приличное вознаграждение сообщать их всяким набелям, шрейберам и тем самым подвергать жизнь своего бывшего хозяина и его детей смертельной опасности! Вы оказались шакалом, Вилли! Самым настоящим рядовым шакалом в стае шакалов, погнавшихся за добычей! Хотя не-ет! Скорее всего, вы в этой шакальей стае являетесь вожаком, не так ли? Давайте, Вилли, откровенность за откровенность! Каковы вам мои вопросики?
И с нескрываемым удовольствием увидел, что его удар попал точно в десятку! Тюрмахера всего передернуло, он и сам, подобно Вальтеру, побледнел, стиснул зубы и злыми глазами готов был пригвоздить собеседника к спинке скамьи.
«Вот та-ак, охотничек за желтым призраком! Не нравится правда, ох как не по нутру пришлось! Хочется выглядеть хотя бы в собственных глазах человеком порядочным, морально чистоплотным, с правом устраивать судилище над другими! А на поверку выходит, что и сам в гадкой жижице пресловутой алчности извалялся по самую макушку седой головы!»
– Ваш ход теперь, охотник за скальпами… Простите, ненароком обмолвился – охотник за сокровищами! – Вальтер откинулся на спинку скамьи, закинул ногу за ногу. – Итак, вы меня остановили для беседы о том, что касается лично меня… Слушаю вас.
– Вот вы как рассудили, герр Дункель?! Я – шакал! А ваш отец, его закадычный дружок Кугель, да братец Карл ваш? Они разве лучше любого шакала? Разве они не погнались неведомо куда за тем же призраком?
– Одну минутку, Вилли! – не совсем почтительно перебил Вальтер пожилого Тюрмахера. – Вам надо было давно и откровенно сойтись однажды с моим отцом у него в кабинете и обо всем этом ему сказать. Ему, а не мне здесь и сейчас, за несколько тысяч миль от родного дома! Чего вы ждали? Надеялись, что океанский воздух и плеск волн изменили натуру отца? Вы были десять лет в нашем доме, знали, что мой отец – ярый сторонник и последователь Гитлера! Как и мой братец Карл, между прочим. Но вы, Вилли, молчали, принимали жалованье из рук фашиста! Видите, я не хуже вас знаю, кто мой отец и кто мой брат. И отцов друг Кугель. Но вы остановили не Карла, а меня. Зачем? Узнать правду о себе от человека, которого ну никак не заподозришь в симпатиях фашистам. Ни германским, ни тем более южноафриканским! А вот у меня есть основания обвинять вас в фашизме, господин Тюрмахер! На вашей совести смерть святого человека! Я имею в виду добрейшей души индуса Али…
Вилли с такой отчаянностью замахал перед собой руками, что Вальтер с нескрываемым удивлением дернул бровью. По лицу пробежала волна душевного облегчения, он тут же решил выяснить все до мелочей.
– Вы хотите сказать, что к смерти Али не имеете никакого отношения? Я вас правильно понял? Тогда извольте объясниться.
– Ни Набеля, ни Ганса Шрейбера я заранее не знал и в «стаю шакалов», как вы только что сказали, не собирался! Каждый из нас своим путем узнал, что сенатору Дункелю известно место нахождения сокровищ и что он направляется добывать их каким-то образом… Естественно, кое-кому, в том числе и мне, захотелось узнать об этом… м-м… так сказать, несколько…
– Не извивайтесь, Вилли, как дикая лоза! Говорите напрямую!
– Конечно! Мне хотелось узнать об этом несколько подробнее, если можно так выразиться.
– Точнее сказать, несколько реальнее погреть свои руки на тех сокровищах! – решительно внес ясность Вальтер. – Так будет понятнее, не изображайте зайца, путающего след перед носом охотника. Я никогда не был таковым; вы отлично это знаете. И если меня не трогают, то и я в свою очередь…
– Вы правы, Вальтер! Именно погреть руки. – Вилли согласился не только словами, но и подтвердил это легким кивком головы. И с неожиданной душевной откровенностью пояснил молодому Дункелю, почему он отправился вслед за сенатором, – ему нужны средства для возвращения
