Веня довольно улыбается, просматривая записи.
— Тогда у меня есть что сказать. Товарищ Петров, которого я готов уже сейчас в Соколовку отправить за ненадобностью, где он у нас?
Кеша поднялся на ноги и приготовился слушать. За спиной послышались смешки. Все понимали, что сейчас будет происходить.
— А почему мы не отзываемся, Петров? Или вас в вашем полку расслабили?
— Никак нет, — ответил Кеша.
— Навигация на двойку. Попробовал дать тебе самому полетать, так ты нас чуть не убил. Тебя вообще, какой бездарь учил?
Вот это заявленьице! Некрасиво оскорблять училищных инструкторов, которые готовили Кешу. Да и в сторону Торского центра это увесистый камень.
— Вениамин Александрович, задачу мы выполнили. На полигон вышли вовремя, расчёты для поражения мишени соответствовали условиям, — начал объяснять Иннокентий.
— Верно. А на какую оценку мы это сделали? На «хорошо»! Это для меня неприемлемо.
В прошлые полёты Веня не всё время попадал на «отлично». Но сегодня он уж слишком начал наезжать на Кешу.
— Товарищ капитан, я же вам говорил что нужно…
— Чего ты говорил? Под нос ты себе мычал. Мне уже надоело за тебя выполнять всю работу. Или ты думаешь, что мы с тобой перелетим в Афган, а там и всё простят. Мол, там все ваши! Соколовские! Хрен тебе на твою тупую голову, — ехидно улыбнулся Шаклин. — Пиши рапорт, что отказываешься ехать. У тебя полчаса.
Командир звена всех распустил, а сам пошёл к командиру полка в лётную комнату. Вид у Шаклина был счастливый. В такие моменты он мне напоминал пекинеса. Маленький, рыжий, волосатый и с довольной мордой.
Как только все вышли, я встал со своего места и собирался поговорить с Петровым.
— Что случилось, Кеша?
— Я не могу рассказывать. Всё, что было в экипаже — остаётся в экипаже.
Ещё пару раз попытался уговорить Петрова рассказать мне о полётах с Шаклиным, но Кеша молчал и продолжал писать.
— Вы скоро перестанете быть одним экипажем. Не расскажешь, я тебе помочь не смогу.
Иннокентий даже головы не поднял. Упёрся как баран.
— Ты чего там пишешь? — спросил я.
— Мне же сказали рапорт писать. Вот и пишу, — расстроено посмотрел на меня Кеша.
В голове я сразу провёл параллель между Батыровым и Петровым. Только в случае с Димоном скрывать его косяки было весьма непросто. А сейчас я сам командир экипажа. Если что прикрыть Иннокентия всегда смогу.
Придётся взять некое шефство и над Кешей, чтобы окончательно в парне не убили лётчика. Своих же не бросаем!
— Дай мне лист, — сказал я, и Кеша отдал мне начатый им рапорт.
Я начал складывать лист, а Петров сделал удивлённое лицо.
— Ты чего делаешь?
— В туалет хочу сходить. Бумага закончилась, — начал я сминать листок.
— Так у меня есть туалетная бумага. Вот, чутка осталось, — протянул Иннокентий мне остатки рулона.
— Кеша, это был сарказм. Есть у меня подобные средства личной гигиены. Но рапорт твой я всё равно порву.
Остатки листа я выкинул в урну и вернулся к своему однополчанину.
— Значит, так. Мы сейчас идём к Вене Шаклину. Я ему говорю, что ты будешь летать со мной. Стоишь, киваешь и говоришь «да» и «так точно». Понял?
— Эт самое… Сань, а без меня никак?
По моему суровому взгляду Кеша всё понял и принял верное решение. Быстро собрался и пошёл за мной.
В это время дня в лётной комнате обычно всё командование полка. Думаю, Веня не упустит возможности побыть среди начальников. Смех был слышен на весь коридор, а запах кофе и чая ощущался отчётливо.
— О! Это ж Клюковкин! — завидев меня в дверях, махнул мне командир полка.
— Доброго дня, товарищи, — зашёл я и поздоровался с каждым за руку.
Шаклин сидел, закинув ногу на ногу. Он смотрел на меня снисходительным взглядом.
— Саня, ты нам всех сайгаков и баранов распугал сегодня, когда по маршруту летел. Сколько высота была? — спросил у меня заместитель по лётной подготовке местного полка.
— Согласно полётному заданию, но лицо молодого и мгновенно поседевшего пастуха, я успел разглядеть.
В комнате все посмеялись, а Шаклин недовольно причмокнул.
— Хорошо, Сан Саныч. Чего хотел? — спросил командир полка.
— Да я с командиром звена хочу переговорить. Не против?
— Мы его тут не держим насильно, — улыбнулся заместитель командира.
Шаклин натянуто улыбнулся и вышел со мной в коридор. Здесь уже стоял Кеша.
— Чего случилось? — спросил Веня.
— Командир, я предлагаю перевести Петрова ко мне в экипаж. Мы с ним в Торске сработались. У него будет лучше получаться, — предложил я.
— Ты с чего решил, что у него вообще что-то получается? Я всё сказал. В моём звене он летать не будет. Пускай едет в свою Соколовку…
— Нашу Соколовку. Это и мой полк тоже, — поправил я Шаклина.
Рыжий капитан усмехнулся, положил мне руку на плечо и отвёл в сторону от Кеши.
— Клюковкин, ты чего за него заступаешься? Балбес, он и в Соколовке балбес. Летай с Борисовым, которого я тебе назначил. Всё у вас будет нормально, если не будешь выпячиваться, — тихо произнёс Веня.
Опа! Какие-то сдерживающие выражения пошли. Практически угрозы.
— А кто выпячивается? — уточнил я.
— Сань, нуя же вижу, что ты офицер дикорастущий. Орденоносец! Да и как лётчик неплох. Не порть себе послужной список, идя против командира звена.
Вот теперь пошли угрозы. Тяжело в таких случаях субординацию соблюдать.
— Веня, ты мне угрожаешь? Не старайся, я не боюсь тебя.
Шаклин покраснел от злости.
— Клюковкин, что я тебе говорил по поводу обращения ко мне? Я — Вениамин Александрович, усёк?
— Усёк, Вениамин Александрович. Так вот, не сделаешь, как я рекомендую, засуну Петрова в десантный отсек и перевезу через границу как пассажира. Документы у него на руках. Пока ты будешь писать рапорта и докладные, Кеша уже свой интернациональный долг исполнит.
Веня так сжал зубы, что они заскрипели.
— А вот если Кеша будет летать со мной, то это тебе только на пользу. Ты не бросишь тень на себя, как на плохого инструктора и командира. Он же был у тебя в экипаже, верно?
Шаклин глубоко вздохнул и задумался. А какой у него выбор? Вся его бравада в классе, что отправит Кешу домой — фикция. Командованию проще
