Ещё и репертуар подобрала на кассетнике марки «Романтик».
— Не покидайте своих возлюбленных. Былых возлюбленных на свете нет… — пел дуэт мужчины и женщины.
Кажется, в фильме «Старомодная комедия» я слышал эту песню. Только я допил чай, как вернулась и Тося. Волосы убраны в полотенце, напоминающее тюрбан, а сама она одета в банный халат. Как бы невзначай чутка отвернула воротник.
— Фух, жарко! — сказала Тося и налила себе чай.
— Получилось вымыть? — спросил я, поглядывая на открытую зону декольте девушки.
А как по-другому! Попробуй тут усидеть спокойно, когда такая прелесть перед глазами.
— Да. Я тебе спасибо хотела сказать и извиниться. Накричала на тебя, оскорбила. А ты нам и кран ещё починил, — улыбнулась Тося.
Я встретился с ней взглядом. Голубые глаза были наполнены радостью. Всё же Антонине удалось меня к себе затащить, но дальше чаепития у нас не пойдёт дело.
Что-то внутри было такое, что говорило мне уходить. В груди теплело, а ниже пояса становилось тесно. Антонина ещё и подмигивала мне. Грешным делом подумал, что от одного раза ничего страшного не будет. Переспали и разошлись. Но ведь она любит Клюковкина. А с моей стороны чувства не взаимны.
— Мне пора. Идти далеко, — сказал я.
— Уже уходишь, — расстроено сказала Тося, отставляя в сторону кружку. — Почему ты от меня бегаешь? Что между нами произошло, что я стала тебе не мила?
— Это сложно объяснить. Такое случается, когда проходит влечение и страсть. Тогда и нет смысла продолжать отношения. Они превращаются в пытку, — ответил я.
Тося молча кивнула и подошла ко мне ближе.
— Но ведь я хочу быть с тобой. Где угодно.
Похоже, что от Тоси в ближайшем будущем отделаться не получится. В Афганистане она меня в покое не оставит.
— Где угодно? В эту игру нужно играть только вдвоём. Я не хочу.
В коридоре послышался скрип двери. Это пришла подруга Тоси и, по совместительству, хозяйка квартиры. Быстро свои дела сделал Кеша!
— А ты чего так рано? — спросила у подруги Тося.
— Мы поигрались, и я поехала домой, — ответила её подруга, снимая туфли.
— Интересное название для свидания, — улыбнулся я.
— Свидание⁈ — хором спросили у меня девушки.
— А что вы тогда с Кешей делали? — уточнил я.
— Как что⁈ В лото играли.
— А что вам изначально мешало здесь поиграть? Смысл меня было из комнаты выпроваживать? — спросил я, но в ответе уже не нуждался.
Точно всё спланировали, как бы девушки не отпирались, разубедить меня не получится.
— Так, Тось. Кофту мою отдавай. Я домой пошёл.
— Ну, Саша! Давай ещё чай попьём. Не уходи так быстро.
— Я после лётной смены и хочу домой.
— Ладно, давай я хотя бы тебя провожу. Подожди немного. Я быстро оденусь.
— Тось, не надо. У тебя волосы не высохли, да и потом как бы мне тебя обратно провожать не пришлось.
Антонина меня не послушала и убежала в комнату. Махнув на всё рукой, я ушел, оставив кофту ей на память.
Кешечка меня удивляет со знаком «минуса» всё больше. А ведь нам с ним ещё и в Мактабе вместе летать.
И через два дня мы туда убываем.
Глава 10
Июнь, 1980 года. Аэродром Мактаб, Узбекская ССР.
В классе предполётных указаний было душно. В помещении ни вздохнуть нормально, ни выдохнуть. Какой-то умник выключил кондиционер, и весь день класс методично нагревался лучами палящего солнца Средней Азии.
— Только недавно включили, — вздыхал один из лётчиков нашего звена, подставляя лицо под потоки воздуха из БК-2500.
Звук работы кондиционера был похож на гул двигателей на взлётном режиме. Такое ощущение, что вот-вот он не справится и выключится. Но, зная надёжность и долговечность советской техники: этот кондиционер ещё меня переживёт.
— Ужас! Я как лошадь на свадьбе, — возмущался Кеша, сидящий рядом со мной.
Иннокентий тяжело переносит столь высокую температуру. Взглянув на него, я увидел, как капля пота скатывается по носу и попадает прямиком на карту, оставляя тёмное пятно на бумаге. Кеша утирает лоб рукавом и продолжает выполнять подсчёты.
— Саня, когда уже в Афганистан? — спросил мой однополчанин.
— Две лётные смены, грузимся и улетаем. Так сильно хочешь «за речку»? — уточнил я.
— Хотелось бы. Командир звена меня достал. Я же в его экипаже. Кем он меня только не называл.
В голосе Петрова слышалась обида. Сейчас мы ожидали разбора полётов. Думаю, что Кеша будет главной «звездой».
Двери класса открылись. Вошёл наш командир звена Веня Шаклин.
Веня был низкого роста, рыжий, с веснушками на лице.
Когда мы прибыли в Мактаб после переучивания в Торске, Шаклин с остальными лётчиками звена уже находился здесь и готовился приступить к полётам. Прибыли они из Германии. Все в лётчики и операторы в звене Шаклина не старше меня, а сам он уже как два года капитан.
Естественно, он требовал, чтобы к нему обращались по имени отчеству: Вениамин Александрович. Однако сам называл всех исключительно либо по фамилии, либо по имени.
Меня и Кешу включили в звено, чтобы укомплектовать его полностью.
И вот такой «сборной солянкой» мы и должны через несколько дней отправиться в Баграм.
— Рассаживаемся, соколы вы мои! — громко объявил радостный Шаклин, и подойдя к трибуне, бросил на стол снаряжение.
Немного небрежно выглядит такое поведение. Швырнуть шлем, в котором ты летаешь, не очень красиво.
— Итак, работали по полигону. Отстрелялись неплохо. А точнее, сносно, — сказал Шаклин, как только все сели за парты.
Он озвучил оценки, отдельно остановившись на мне.
— Клюковкин, а ты ниже, чем на «отлично» не стреляешь у нас, да? У тебя же опыта никакого нет. Как ты умудряешься? И в экипаже у тебя двоечник Борисов! — возмутился Веня.
Видимо капитан завидует. У него-то не «отлично». Ещё и Кеша в экипаже, на которого он морально плохо воздействует.
— Я могу пересдать с любым оператором.
— Зачем? Всё и так хорошо. Продолжай в том же духе и далеко пойдёшь, — ответил мне Шаклин.
Больше важных докладов не было. Каждый экипаж отделался дежурными фразами, что всё хорошо.
— Клюковкин, есть ещё что сказать? — спросил Веня.
— Нет.
Шаклин кивнул и достал из шлема наколенный планшет. Кеша начал ёрзать на стуле при виде того, как
