неожиданности аж подскакиваю на месте.
— В этой части тюрьмы их нет, так что можешь не бояться, — продолжает голос.
Я оборачиваюсь. В соседней камере сидит на полу тощий мужчина с черной бородой, одетый в грязную одежду. Лица не разобрать в темноте.
Я бы к такому и приближаться побоялась бы, от него точно можно подцепить вшей и клопов.
— Ты же Истинная Дракона? — с любопытством спрашивает он: видел, как Ролдэн притащил меня сюда.
Я только киваю. Хвастаться мне нечем, разве что Ролдэн оказался не такой уж сволочью и не посадил меня в камеру с крысами.
— Не думал, что у меня будет такая высокопоставленная компания, — смеется сосед хриплым смехом.
— Ничего смешного, — бормочу я и пересаживаясь в другой угол камеры: подальше от него.
— Почему ты здесь? Обычно Истинных не запирают в камерах.
— Не знаю! А ты почему здесь? — мне совсем не хочется обсуждать свое положение с незнакомцем.
— Из-за ерунды, — нехотя говорит он. — Перешел дорогу Дракону.
— И каким образом? — мне становится интересно.
— Ну… — он замолкает, явно не желая рассказывать.
— Давай, давай… — мне уже становится очень любопытно, что он скрывает.
Глава 20
— Мне Марика понравилась, и я залез к ней в окно ночью, а там Ролдэн оказался. Ну… и вот я здесь.
— Храбрец! Ты разве не знал, что она любовница Ролдэна? — я даже удивляюсь насколько легко могу произнести слово «любовница». Любовь в моем сердце явно потухла.
— Знал. Но надеялся, что она выберет меня.
Ничего себе заявление. Вот это самомнение! Ох, уж эти мужчины. Сравнил себя и Ролдэна. Дракон красивый, мужественный, с невероятной фигурой. И тут на меня накатывает тоска, что этот шикарный мужчина так и не стал моим.
Разговаривать мне больше не хочется, и в подземелье повисает тишина.
— Эй, — зовет меня сосед. — Замолви за меня словечко Дракону, когда тебя выпустят.
— Он меня слушать не станет, — тихо произношу я. И я совсем не уверена в том, что меня выпустят.
Но спустя двадцать минут я слышу шаги. Это точно не Марика. Слишком уж они четкие и тяжелые.
Из темноты появляется Ролдэн в небрежно застегнутой белой рубашке:
— Надеюсь ты усвоила урок? — с усмешкой спрашивает он.
Я лишь упрямо сжимаю губы. Мне не нравится такая дрессировка. Я не собака, а жена! Да и просто человек в конце концов!
Ролдэн открывает дверь, но я не спешу выходить. А что он ожидал, что я до смерти перепугалась и сейчас прыгну в его объятия? Не дождётся! Хотя и стоит признать, что испугалась я поначалу сильно. Но ему это знать совсем не обязательно.
— Так будешь выходить или нет? Могу оставить тебя ночевать здесь, — усмешка не сходит с его красивых губ, словно он видит меня насквозь.
Ночевать в камере, даже ради сохранения собственной гордости, я не готова.
Я пытаюсь подняться, но мне мешает длинное платье, которое путается под ногами. Ролдэн, видя мои мучения, протягивает мне руку.
Я секунду смотрю на его широкую ладонь. Принять помощь — значит признать поражение, но барахтаться на полу, запутавшись в собственном платье, тоже выглядит не слишком впечатляюще. И я выбираю помощь.
Я хватаюсь за его ладонь, и он рывком легко ставит меня на ноги.
Мы выходим из темницы, и я испытываю облегчение, когда она остается позади.
Он молча доводит меня до моей комнаты. И когда я уже открываю дверь с неприязнью в голосе сообщает:
— Переоденься. От тебя воняет.
И уходит дальше по коридору.
Слышать такое от него обидно. Ну, конечно, одежда впитала неприятные запахи камеры! Но ведь это он меня туда посадил. Я это так не оставлю! У него нет никакого права так со мной обращаться!
Я снимаю платье и кладу у двери на стул: надеюсь его догадаются постирать. Пусть платье и не испачкалось, но имеет стойкий неприятный запах сырости и грязи. А у меня оно теперь будет ассоциироваться с холодом камеры в подземелье.
Диадему я пристраиваю с ухмылкой на пафосную подушечку на тумбочке. Это всё теперь выглядит так нелепо. Даже то, что я жена Дракона не спасло меня от камеры. Это пафосный символ власти ничем мне не помог.
Ночью я сплю беспокойно: мне снится Ролдэн, который разгуливает по комнате голым, как в первый день, а я лежу на кровати и любуюсь его мощной статной фигурой. И в этом сне он принадлежит только мне и нет никакой Марики ни в его жизни, ни в моей. И верен он только мне.
Но когда я просыпаюсь, то недовольно морщусь от собственного глупого сна. Конечно! Так Ролдэн взял и внезапно превратился в принца из сказки. В такое поверит, тоько совсем уж дурочка.
Но у меня есть план, как все же заставить Ролдэна относиться ко мне, хотя бы по-человечески.
На столике уже стоят: голубая тарелка с золотистыми оладьями, на этот раз три вида варенья и мед. В большой кружке налито теплое молоко. Мне надо спешить, пока не начался очередной прием, но от оладий исходит настолько потрясающий аппетитный запах, и я не могу удержаться, поэтому быстро заталкиваю одну из них в рот.
Я и сегодня, и вчера даже не слышала, как служанка принесла завтрак. Слуги в замке Дракона подобны услужливым приведениям. У нас же дома они были довольно шумными, а уж когда ими стала управлять мягкая Софи и совсем распустились. Адора явно держит всех в ежовых рукавицах.
У зеркала я привожу себя в порядок. Я надеваю кремовое платье с золотой вышивкой, которое красиво переливается на свету. На голову надеваю диадему: пусть Марика знает свое место, и другие пусть не забывают, кто я здесь. Хотя меня и не спасло это украшение вчера, но хотя бы какой-то статус я с ним имею.
Пуховкой я наношу пудру, чтобы скрыть синяки под глазами. От того, что я вчера перенервничала, я имею слишком бледный вид, и мне приходится и это исправлять.
Я приоткрываю дверь и выглядываю в коридор. Ролдэна нигде не видно и это отличная новость. Он точно постарается мне помешать, если поймет, что я задумала.
Только я не совсем понимаю в какую сторону мне идти. Выбираю идти направо, потому что точно знаю, что спальня Ролдэна налево.
Я иду, постоянно оборачиваясь. Кроме Ролдэна ведь есть еще вездесущая Марика, которая тоже за мной следит.
Я вижу дверь и припадаю к ней ухом. А как еще понять чья это комната? И мне абсолютно не стыдно за то,
