что я подслушиваю.
За дверью звучит холодный командный голос матери Ролдэна — Адоры. Она кого-то отчитывает за складку на платье. С Адорой мне хочется встречаться меньше всего. Вот кто точно ко мне относится хуже Ролдэна, просто у нее меньше прав на то, чтобы издеваться надо мной.
Я на цыпочках отхожу от двери и иду дальше.
Еще одна дверь. Прижимаюсь щекой к теплому дереву и… тишина. Я усиленно вслушиваюсь и, наконец, различаю шуршание бумаги. Возможно, эта комната, которая мне нужна.
Я приоткрываю дверь и, слава богу, она не скрипит. Я осторожно заглядываю в комнату и вижу отца Ролдэна, который сидит за столом и читает какие-то бумаги. Это явно его кабинет. Вдоль стен стоят шкафы с книгами и папками, а в центре только стол, обтянутый зеленым сукном и кресло, в котором он сидит. Напротив стола стоит кресло для посетителей.
Я прикрываю дверь, а потом стучу, чтобы соблюсти правила приличия.
— Войдите, — позволяет он. И вот теперь вхожу, так словно и не подглядывала секунду назад.
— А, Лаура, — он бросает на меня быстрый взгляд. — Садись. Что ты хотела?
Я сажусь и аккуратно расправляю платье, пытаясь понять с чего бы начать тяжелый разговор.
Отец Ролдэна красивый, той красотой, которая делает мужчину в возрасте интересным и мужественным, и сразу видно в кого пошел сын.
— Ты о чем-то хотела поговорить? — Дайого еще раз спрашивает, не отрывая взгляда от бумаг на столе.
— Ваш сын ненавидит меня, — выпаливаю на одном дыхании, пока хватает смелости. — Он запер меня в камере!
Глава 21
Дайого отрывается от бумаг и внимательно смотрит на меня, словно ему кажется, что я обманываю его, и тот не мог так поступить.
— Рикардо, — произносит он громко вслух, и тут же дверь приоткрывается, и в появившуюся щель просовывается голова.
— Я здесь, господин Дайого.
— Позови Ролдэна.
Слуга исчезает, а Дайого опять начинает читать бумаги.
Я сижу в тишине и жду своей участи. А еще думаю о том, что этот Рикардо, наверняка, был всё это время поблизости и хорошо, что не застал, как я подслушивала возле двери.
Ролдэн заходит и учтиво склоняет голову в приветствии отцу. А потом кидает на меня быстрый злой взгляд. Ему несложно догадаться, почему я пришла к его отцу.
Дайого внимательно смотрит и на сына, будто старается прочесть у того на лице вину.
— Это правда, что ты запер Лауру в камере? — спрашивает он.
— Да, — кивает тот.
Он даже не пытается скрыть свой проступок. Это и раздражает меня, и восхищает. Чувствуется в нём внутренний стержень.
Заметно, что Дайого удивлен этим ответом. Он явно ожидал, что лгу я.
— Я жду объяснений, Ролдэн. Зачем ты это сделал? — строго спрашивает Дайого. — Я так надеялся, что ты, наконец, стал серьезным и взрослым.
— Она вела себя неподобающе в присутствии гостей. Я не хотел, чтобы моя жена стала причиной неуважительного отношения к нашей семье, — произносит Ролдэн ровным уверенным голосом, и я тут же начинаю выглядеть в глазах Дайого взбалмошной, неуправляемой девицей. Отличный ход!
— Ты мог ей просто сказать об этом, — хмурится Дайого.
— Я пытался, отец, но она слишком своенравна, чтобы учитывать, что её поступки могут навредить нам всем.
У меня аж дыхание перехватывает. Вот это он всё перевернул. Я еще и виноватой осталась.
Дайого с удовлетворением произносит:
— Я так и знал, что мой мальчик старался всё сделать так, как лучше будет для всех.
В его глазах видна безграничная любовь к сыну.
— А тебе, Лаура, — он обращается ко мне. — Стоит прислушиваться к тому, что говорит мой сын. Я понимаю, что роль жены Дракона — это тяжелая ноша и тебе всё в новинку, поэтому никакой самодеятельности. Ты теперь тоже лицо нашей семьи, и тебе стоит с этим считаться. Ты мне всегда казалась такой воспитанной девочкой, постарайся такой и оставаться.
Вот так просто он сходу поверил своему сыну.
— А ты Ролдэн будь с ней помягче. Все же она только учится быть женой.
Ролдэн коротко кивает отцу, соглашаясь. Только вот помягче он точно быть не собирается. Я-то это понимаю!
— Свободны, — Дайого снова утыкается в бумаги.
Не такого результата я ожидала от этого разговора.
— Но… — пытаюсь я сказать, что мне было неприятно, когда Ролдэн мне и шагу не давал ступить свободно.
— Идите, — холодно повторяет Дайого. — И сделайте так, чтобы я больше не участвовал в вашей семейной жизни.
Ролдэн выходит с усмешкой на губах, но я намерена добиться справедливости.
Я просто задыхаюсь от возмущения, у меня есть еще один козырь, и я его выдаю:
— Он спит с другими женщинами!
— Да? — довольно равнодушно говорит Дайого, не отрываясь от бумаг. Его это явно не удивляет. — Молодо, зелено перебесится. Не принимай близко к сердцу.
Он снова встает на сторону сына. А чего я, собственно, ожидала от отца?
— Может вы… — я пытаюсь все же достучаться до Дайого.
И тут он поднимает на меня тяжелый взгляд, и я чувствую себя так, словно надо мной повисла грозовая туча, готовая в любой момент ударить меня молнией. От добродушного человека в нем не осталось и следа, теперь в этой комнате царствует Дракон, и я аж белею от страха.
— Знай свое место! — его громовой голос разносится по комнате. И я поспешно киваю. Под его огненным взглядом я встаю с кресла и пячусь к дверям. У меня чувство, что стоит мне отвернутся и в спину мне ударит струя огня.
В коридоре я прислоняюсь к прохладной стене. Моя единственная надежда на защиту сгорела как спичка. А вот Ролдэн мне этого точно не простит.
Пока я отхожу в коридоре, ко мне подходит Рикардо.
— Вам велели передать, что охота начнется через час, и вас ждут в конюшне, чтобы выбрать для вас жеребца.
До меня с трудом доходит, что он говорит. Какая охота? Я не люблю смотреть, как убивают животных. Или это намек? Внутри всё сжимается от ужаса, но я тут же беру себя в руки. Может я просто себя накручиваю?
Мне нужно переодеться в подходящий наряд. Дома я могла и в брюках сесть на лошадь: отец нам позволял, но здесь мне такого не простят.
«Дама должна оставаться дамой, даже если она охотится на оленя», — с иронией думаю я.
Мне не хочется давать лишний повод Ролдэну меня наказывать, а Марике посмеяться.
Я возвращаюсь в свою комнату. В шкафу среди платьев я нахожу бордовую амазонку — специальное платье для верховой
