уязвимой и слишком с ним связанной, чтобы представлять угрозу для него.
Кавендиш кивнул, собрал бумаги в стопку и положил на стол.
– Разумный ход. Но у меня есть кое-что, что поможет вам сблизиться с ним.
Он встал и обошел стол, устремив на меня пристальный взгляд.
– Вы должны встретиться с его посредником.
– С Ларой. Да, она…
Взмахом руки он призвал меня замолчать.
– Красивая, да, – Кавендиш подошел ближе и пальцами разгладил локон моих волос, словно оценивая их новый блеск.
Я замерла, хотя вновь оказалась между желанием отступить и желанием наклониться к нему. Мою кожу обдало теплом: мне не хватало этой близости и, казалось, было неважно, от кого она исходит.
Кавендиш глубоко и устало вздохнул.
– Она не замужем. Плохой выбор, но это решение принимал не я. Порой в шахматах нужно пожертвовать фигурой, чтобы другая могла занять ее место. Уберите ее с этой позиции, а я позабочусь о том, чтобы вы смогли полностью заменить ее.
– Убрать? Разве вы не можете просто попросить королеву заменить ее? – В конце концов, он был возле уха Ее Величества.
Он слабо хмыкнул, продолжая играть с прядями моих волос. Его прикосновения передались по волосам прямо к коже головы, отчего по шее пробежал холодок.
– Она относится к числу любимиц Ее Величества. Даже я не могу прямо говорить королеве, что делать, – то, как он сморщил нос, выдало, что он не очень был рад такому раскладу дел.
– И как я должна ее убрать?
Кавендиш фыркнул, уронив мои волосы.
– Мне нужно все разжевывать? Я начинаю думать, что ошибся, выбрав вас.
Он пронзил меня взглядом, и вся теплота от похвалы испарилась. Он ведь не может так быстро меня отстранить? И всего лишь за один вопрос. Он ведь до этого сказал, что я хорошо начала.
Но разве я в том положении, чтобы спорить? Во всяком случае не сейчас, когда у него все карты на руках, а мне даже не предложили стул.
Так что я сжала зубы и стала ждать.
Наконец, Кавендиш кивнул, словно одобряя мой выбор молчать.
– Ослабьте ее, она потеряет свое место, и дорога будет вам открыта.
Ослабить ее. Он имеет в виду уничтожить ее. Так как Лара не замужем, у нее есть репутация, которую можно подорвать, в результате чего ее отстранят.
Живот скрутило, свернув и печенье, вкусом которого я наслаждалась совсем недавно.
Должен быть какой-то другой способ, чтобы сблизиться с Бастианом и не навредить ни в чем не повинной женщине.
– Почему тогда просто не нанять ее, раз она уже рядом с ним?
В его глазах сверкнула молния, а его губы сжались.
– А, – я округлила глаза, сдержав смешок, – вы уже пытались, да? Но она отказала.
На этот раз молния промелькнула не только в его глазах: брови сошлись вместе, на шее проступили жилки, плечи ссутулились.
Мне был знаком этот взгляд. Я видела его у папы за секунду до того, как бились тарелки, но это было так давно.
Может, именно поэтому я успела только вздохнуть и сделать пол шага назад, прежде чем Кавендиш схватил меня. Сердце врезалось в грудную клетку, а спина – в стену. Я подавила свое недоумение и, чуть дыша, уставилась на него.
Он схватил меня за подбородок, а другой рукой провел по груди чуть ниже ключицы.
– Не смей, черт возьми, лезть мне в голову, Кэтрин. Ты здесь, потому что я выбрал тебя для этой работы, но не обольщайся, думая, что некем тебя заменить. В мире полно рыжих женщин, которых я могу отправить в постель к Марвуду. Ты не особенная.
Мне хотелось плакать.
Мне хотелось смеяться.
Потому что он думал, что открыл для меня что-то новое. Я и не особенная. Никто не особенный. Я просто пытаюсь справиться с этой жизнью. Я просто пытаюсь выжить. Это все, что мы все делаем.
И что он сделал? Надавил мне на спину? Папа не бил меня, нет, но он держал весь дом в страхе. Крики, от которых закладывало в ушах. Осколки посуды, разбросанные по полу. Он запирал Эвис в чулане, когда она не слушалась, а такое случалось часто. Я жила в этом.
Но что более важно, я пережила это. Я могу пройти через все, что он мне подкинет.
Я напоминала себе об этом, слабо и поверхностно дыша, пока воспоминания толпились на краю моего сознания, готовые вот-вот вырваться наружу.
– Хм, – Кавендиш приподнял бровь, наблюдая за мной. – В тебе есть какой-никакой стержень. Интересно.
Грудь сдавило еще сильнее, когда он вдавил меня в стену.
– Даже если и так, то я плачу тебе за работу. Ты понимаешь, что это значит? Кто, по-твоему, должен собирать информацию?
Покорность. Единственный способ выжить в такие моменты, как этот, и с такими мужчинами, как он. Я кивнула.
– Хорошо, – Кавендиш улыбнулся как ни в чем не бывало, поправил мои волосы и вырез платья. – О том, чтобы поручить эту работу Гранвиль и речи быть не может. Убрать ее – единственный способ. Опозорьте ее. Раскройте незаконную связь, мятежные идеи – вы понимаете, о чем я.
Пытаясь проглотить ком в горле, я спросила:
– А если она ни в чем таком не замешана?
– Боги милостивые, Кэтрин, неужели вы думаете, что правда имеет значение? – он закатил глаза и повернулся к шахматной доске у камина.
Это была начатая партия, и по количеству оставшихся фигур казалось, что белые побеждали.
– Вы теперь при дворе – вы должны вступить в игру, – Кавендиш взял черную пешку и показал на меня. – Подтасуйте реальность под свои цели. Манипулируйте женщиной в трудном положении. Подделайте письма, доказывающие ее предательские намерения. Подставьте ее. Мне все равно, как, но вы должны сделать все, чтобы она потеряла это место.
На место пешки встала другая фигура, и Кавендиш выпрямился, властно глядя на меня.
– Считайте, что это ваше первое испытание в качестве нового шпиона в моей сети.
Одним движением головы он дал мне понять, что я могу идти.
В животе крутило. Выйдя, я принялась бродить по лабиринту коридоров, не совсем уверенная, что иду правильным путем, чтобы вернуться к королеве. Да и не совсем меня это заботило.
Я должна была догадаться, что Кавендиш может быть таким. Это как чума среди влиятельных людей – я не удивлюсь, если такими были все.
Власть держится на страхе. Подчинение – на угрозах. Достижение цели – за счет работы других.
Эти мысли жужжали в моей голове снова и снова. Мне нужна его работа. Мне нужно,
