class="empty-line"/>
Для отца я была гордостью, он каждый раз брал меня с собой в крепость на разные празднования и, сажая высоко на плечи, говорил каждому магу, мечнику, прорицателю:
– Моя дочь, лучший музыкант во всем клане.
Свесив голову, я видела на его лице перевернутую улыбку, ветер тронного зала со свистом трепал мое платье и волосы, а со всех сторон на меня смотрели улыбавшиеся лица. Но даже тогда меня не покидали мысли о Чи Мо, о крошечных листьях вишни на его длинных ресницах.
Каждый раз, когда меня забирали в Снежную крепость, брат провожал меня до ворот дворца клана духа и, склонив ко мне лицо, говорил:
– Я буду ждать твоего возвращения, Де Чэ.
Отдаляясь от дворца, я каждый раз оборачивалась к нему. Стоя там в своей длинной мантии, развевающейся на ветру, и со спокойной улыбкой на губах, Чи Мо был подобен свету далекой звезды – так же туманен и слаб. Вокруг нас мелкие снежинки без устали бились о черные стены крепости, жестоко и нежно, словно стремясь прекратить свое существование.
По возвращении я обнаруживала Чи Мо, сидящего в ожидании меня на самой высокой точке стены. На его коленях лежал гуцинь1, а тонкие пальцы скользили по его струнам, создавая переливчатую мелодию. Над его головой собирались загадочные птицы, и их перья густым слоем опадали вниз. Я смотрела на своего брата – такого безмятежного и полного величественности, – и на глазах моих наворачивались слезы.
С тех пор как мы оба повзрослели и покинули Туманный лес, мы больше туда не возвращались. Чи Мо перестал водить меня послушать печальное пение птиц в тени огромных деревьев. Лишь изредка мы поднимались на самую высокую стену дворца и вглядывались в противоположный берег Ледяного моря.
От пронизывающего ветра глаза брата щипало, но он продолжал упрямо смотреть вперед, не отводя взгляда, до тех пор, пока в уголках не собирались слезы. Когда я спрашивала, почему он не закрывал глаза, Чи Мо поворачивался ко мне:
– Почему этим птицам дозволено свободно парить в небесах, а я навечно заточен в стенах этой крепости?
Я смотрела на него, не зная, что ответить, но спустя мгновение на его губах снова появлялась улыбка.
– Не думай об этом, Де Чэ. На некоторые вопросы просто не существует ответов. – Он улыбался мне искренне, и от его улыбки воздух словно наполнялся ароматом цветов.
Чи Мо часто спрашивал меня:
– Знаешь, что находится на том берегу Ледяного моря, Де Чэ?
Я отвечала словами отца, что там обитал порочный народ огня.
Тогда он смотрел вдаль на тот берег и долго молчал. Мне было не разглядеть его глаз из-за спины, но я представляла, что в них отражались парящие над нами птицы.
Морской ветер всегда был силен, и, спрашивая, не замерзла ли я, брат распахивал свою мантию и укутывал меня в своих объятиях с запахом цветущих цветов. Я чувствовала, как их призраки снова заводили свой пляс.
Чи Мо стал единственным магом духа из юношей нашего поколения. Остальные экзамен не прошли. Среди мужчин мастеров духа в истории клана всегда было немного, поэтому, когда брат появился в прекрасной черной мантии мага с золотыми краями, я почувствовала счастье. Оно накатило медленно и спокойно, но было все таким же волнительным.
Однако за спиной я расслышала вздох отца и, повернув голову, увидела, как из уголка его глаза скатилась слеза. Отец впервые плакал при мне.
С самого детства брат не любил разговаривать с людьми и обычно спокойно проводил время в одиночестве. Но самым частым вопросом, что он мне задавал, было:
– Хочешь уйти вместе со мной, Де Чэ?
В то время смысл его слов был мне непонятен, поэтому я переспросила:
– Уйти? Уйти из дворца нашего клана?
Он посмотрел на меня, и его глаза тут же наполнились грустью. Чи Мо приблизился, опустил руку на мое плечо и наклонил ко мне свое лицо:
– Я хочу забрать тебя с собой, Де Чэ, мы сможем покинуть это место и отправиться на другую сторону Ледяного моря, ты пойдешь со мной?
Я посмотрела на лицо брата, на боль, что оставалась на нем невидимыми шрамами, и ответила:
– Я пойду за тобой, куда бы ты ни отправился.
Чи Мо зарылся лицом на моем плече, и его горячие беззвучные слезы капля за каплей потекли по моей шее, обжигая кожу так, как, мне прежде казалось, слезы клана духа были неспособны обжечь.
Брат тихо произнес:
– Я не хочу, чтобы ты уходила, Де Чэ. Ты должна остаться во дворце, прожить в нем жизнь, полную счастья, и стать новым правителем клана духа. Не забывай, что ты – любимая дочь отца.
В небе торопливо пролетели снежные птицы, крича, оставляя раны.
Когда мне исполнилось сто девяносто лет, отец торжественно назвал меня преемницей трона клана духа. В тот день в огромном дворце его голос прозвучал особенно громко, задержавшись эхом под сводами дворца на долгое время. Я стояла в центре тронного зала, когда неизвестно откуда взявшийся ветер поднял в воздух мои волосы и те закрыли мне взор. Я стала искать глазами брата, чтобы избавиться от внезапной растерянности, но сумела лишь смутно разглядеть меж спутанных локонов его прямые брови и белоснежную улыбку, словно утреннее солнце – сквозь водяной туман. Но и этого мне хватило, чтобы собраться, потому что я уже чувствовала, как меня окружил аромат цветов.
В конце церемонии объявления преемника я встретилась с правителем всей Империи льда, который стал гостем торжества, устроенного в мою честь. Как и мой отец, он был высоким и источал силу, но вдобавок к этому его еще и окружала аура божественного сияния. Он подошел ко мне, на его губах появилась улыбка.
– Мне известно, что ты – любимая дочь своего отца, Де Чэ, поэтому я подарю тебе цинь. Вытяни же руки.
Стоило мне протянуть руки вперед, как кончики моих пальцев что-то неожиданно кольнуло, но в следующее мгновение от боли не осталось и следа. Я подняла взгляд на императора, и он снова мне улыбнулся:
– Попробуй воспользоваться своей силой, Де Чэ.
Я прочитала заклинание и увидела, как из моих пальцев появился десяток светящихся зеленых нитей. В одно мгновение весь тронный зал замолчал. Тогда я потянула за струны циня, и в зале раздался звук небывалой красоты.
Император, сидевший на высоком троне, одарил меня улыбкой:
– С этого момента имя этому инструменту – «Невесомый цинь».
После этих слов я
