Иногда они находятся там двадцать минут, иногда больше часа. Они всегда выходят, улыбаясь, и он провожает ее до машины. Я думаю, это она. Я думаю, это КТ.
— Это… черт… я не знаю…
Она, кажется, потеряла дар речи, как и я в последние несколько дней.
— Все это не имеет смысла, — говорю я. — И что мне теперь делать? Я не могу рассказать все это маме. А даже если бы и рассказала, она мне не поверит. Мой отец — любовь всей ее жизни. Человек, которого мы знаем, не способен на такое.
— Тогда тебе стоит обратиться прямо к источнику.
Я устало вздыхаю.
— Ты не знаешь моего отца. Он эксперт в закрытии разговоров, которые доставляют ему дискомфорт. И если я права во всем этом, он ни за что на свете не признается. Он много работает, чтобы быть идеальным мужем и отцом, каким мы его всегда знали.
— Так что же ты собираешься делать?
— Хотела бы я знать.
Моя голова пульсирует от напряжения, я крепко сжимаю челюсти. Мне нужно отдохнуть от мыслей обо всем этом, не собирать воедино эту странную головоломку. Всего одна ночь, чтобы расслабиться, очистить голову и проанализировать свои возможности, а потом я буду действовать дальше.
— Ты хочешь потусоваться в выходные или что-то в этом роде?
Мой отец работает по выходным — это единственная причина, по которой я чувствую себя комфортно, оставляя маму одну на данный момент. Это иронично, потому что раньше всегда было наоборот. И именно поэтому он работал по ночам — чтобы быть с ней днем, пока я на работе или в школе.
— Вообще-то, забавно, что ты спрашиваешь, потому что мои родители уезжают из города, и я приглашаю несколько человек в пятницу вечером. Ты в деле? — Адриана одаривает меня умоляющей улыбкой. — Мы просто потусуемся, послушаем музыку и расслабимся. Моя сестра принесет нам бочонок. Ты можешь остаться на ночь, а утром поехать домой. Это будет весело…
— Конечно, — перебиваю я. На этот раз мне не нужны уговоры. — Я согласна.
Адриана обнимает меня так крепко, что у меня выбивает воздух из легких.
— Ты не представляешь, как это меня радует. Ты отлично проведешь время. Я обещаю.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
АВГУСТ
Я увидел Шеридан в пятницу вечером на заднем дворике у Адрианы, сидящей рядом с каким-то придурком с короткой стрижкой и накрахмаленной рубашке. Фирменный нежно-голубой цвет. Мой самый нелюбимый цвет. Если я не в ее вкусе, то, надеюсь, и он тоже. Меня нелегко оскорбить, но это бы меня добило.
Это все равно что предпочесть ржавую Хонду редкой французской спортивной машине.
Конечно, она знает, что может добиться большего, чем это.
— Ты когда-нибудь пыталась, например, считать звезды? Просто чтобы посмотреть, как много ты можешь сосчитать? — спрашивает он невнятно, ударяя плечом о ее плечо.
Он пытается произвести на нее впечатление?
Пытается казаться глубоким или метафоричным?
Придется постараться, идиот…
Я откидываюсь назад, делаю глоток пива и наблюдаю за разворачивающимся дерьмовым шоу, ожидая идеального момента, чтобы разрушить это маленькое любовное гнездышко.
— Нет, — говорит Шеридан, глядя на небо. — Это звучит… честно говоря… довольно скучно.
Он смеется.
— Да, наверное, ты права.
Она делает глоток, и он не пытается скрыть тот факт, что бесстыдно смотрит на нее. Это похоже на сцену из фильма, где парень суетится и нервничает, а девушка ничего не замечает и не догадывается, что он отсчитывает секунды до того, как попытается ее поцеловать.
Только через мой труп.
Парень-Хонда наклоняется как раз в тот момент, когда она делает очередной глоток.
И они сталкиваются головами.
Шеридан смеется. Он смеется.
— Ты в порядке? — Шеридан тянется к его голове, проводит пальцами по короткой копне каштановых волос.
— Да, — он накрывает ее руку своей и не спрашивает, в порядке ли ее чертова голова. — Это была моя вина.
— Чертовски верно, — вмешиваюсь я, потому что больше не могу этого выносить.
Они одновременно оборачиваются, и Шеридан ахает, прижимая руку к груди.
— Август, какого черта ты здесь делаешь? — она поднимается со ступеньки, на которой сидела.
Парень-Хонда следует ее примеру, его настороженный взгляд мечется между ней и мной. Я знаю его тип. Я ходил в школу с миллионами таких же коротко подстриженных задниц, как он. Если бы я захотел, я мог бы бросить на него один взгляд, чтобы он обделался.
— Разве Адриана не сказала тебе? Она пригласила меня, — я прячу довольную ухмылку за глотком пива. — Предположительно, есть подруга, с которой она хочет свести меня. Очевидно, я как раз в ее вкусе.
Шеридан прищуривается. Либо она мне не верит, либо все это для нее новость.
Но, честно говоря, это сработало. Папа проводит редкие выходные дома, а значит, я бы не смог развлекать Розочку у себя дома. А я бы так и сделал. Если бы Адриана не устраивала эту маленькую тусовку, я бы организовал еще одну пивную вечеринку у себя дома исключительно в качестве предлога, чтобы снова заполучить Шеридан на свою территорию.
Но если я попытаюсь протащить ее тайком сегодня вечером, мой отец выйдет из себя. И последнее, что мне нужно, это чтобы он вмешивался во все это.
— Так, может, тебе стоит поискать ее подругу? — Шеридан складывает руки, хотя это нескоординированное усилие. Трудно сказать, сколько дешевого пива она выпила, но рискну предположить, что достаточно для солидного кайфа.
Парень-Хонда молчит, и с таким же успехом он мог бы быть невидимым — что говорит о многом. Но судя по тому, как он одет, уверен, что чувак привык к этому.
Он — никто и ничто, парень второго плана.
А я — главный, мать его, персонаж.
— Я почти уверен, что нашел ее, — говорю я. — На самом деле, я смотрю на нее прямо сейчас.
Шеридан с трудом сдерживает улыбку, но
