свет?
Мемед сел около матери и начал рассказывать о касабе. Доне не раз слышала от мужа и от других людей о касабе. Но никто не рассказывал так хорошо, как сын. Рассказывая о блеске латунных кувшинов, Мемед волновался… Слова рекой лились из его уст.
И вдруг он запнулся на полуслове. Заметив это, Доне Погладила его по голове и пристально посмотрела в глаза.
Она догадалась, что сын должен был сказать ей что-то очень важное, но не мог решиться. Мемед не выдержал взгляда матери и отвел глаза. «Тут что-то есть, что-то очень важное, но он нескоро выдаст свою тайну», — подумала Доне и снова посмотрела ему в глаза. Мемед словно оцепенел.
— Мемед, скажи, что у тебя на душе, сынок? — не вытерпела Доне.
Он вздрогнул. Лицо его помрачнело.
— Ну, расскажи, — повторила мать.
Мемед опустил голову.
— Сегодня ночью я разговаривал с Хатче, — сказал он. — Мы решили убежать.
— Ты сошел с ума!
— Мы решили, что тебе тоже нельзя оставаться здесь. Абди-ага не даст тебе житья. Ты пойдешь с нами на Чукурову. Будем жить в касабе.
— Ты с ума сошел! — повторила растерянная Доне. — Куда я пойду? Оставить родной дом, насиженное гнездо? Да и куда ты думаешь увезти девушку?
— Что же делать? Посоветуй!..
— Я тебе сто раз говорила. Оставь ты Хатче. Сто, тысячу раз тебе повторяла, оставь! Ее собираются обручить с племянником Абди-аги. Она не для тебя. Оставь ее!
— Я не могу ее оставить, мама. Кто бы там ни был, Абди-ага или кто другой, не могу ее оставить. Разве Абди- ага — хозяин даже сердец? Заберу Хатче и убегу. Я боюсь только одного: не даст он тебе житья. Вот чего я боюсь! А так… прощайте…
— Я не брошу родной дом, насиженное гнездо. Никуда я не пойду. Бери Хатче и уходи. И опять тебе говорю, сынок, — ты один. Из этого ничего хорошего не выйдет. Против тебя хозяин пяти больших деревень. Племянник его любит эту девушку. Добром это не кончится. Оставь эту затею. Что, девушек, что ли, нет для тебя!..
Мемед рассердился.
— Нет! — сказал он. — Нет на свете таких девушек, как Хатче!
Через два дня стало известно, что племянник Абди- аги послал к Хатче сватов. Среди них был и сам Абди-ага.
Хатче не хотела выходить замуж за племянника Абди- аги, плакала, кричала, но ничто не помогло. Родители согласились. Конечно, Хатче не найдет счастья с племянником Абди-аги, но если девушке дать волю, то она выйдет за цыгана или за какого-нибудь проходимца. Ничего, Хатче поплачет, поплачет, да и утешится.
Через два дня их обручили. Абди-ага прицепил к монисто невестки золотую монету. После обручения по деревне поползли сплетни. Говорили все кому не лень — взрослые, молодежь, старики, дети.
— Мемед украдет ее. Не достанется Хатче плешивому племяннику Абди-аги.
— Мемед побоится.
— Нет, не побоится.
— Никто не увидит страха в глазах Мемеда.
— Не увидит.
— Это Мемед!
— Ну и что с того, что Мемед? Что он сделает? Да Абди-ага разорвет его на куски и бросит собакам.
— Пусть обижается, бросит — и все.
— Мемед заберет девушку и уйдет.
— Куда он уйдет?
— Найдет куда.
— Куда бы он ни ушел, даже если залезет в змеиное гнездо, Абди-ага все равно разыщет его и вытащит.
— У Абди-аги длинная рука. За него власти…
— За него власти. И каймакам[20], и староста, и жандармы.
— Староста бывает у него каждый день.
— Ей-богу, у меня сердце разрывается из-за Мемеда!
— Пришел из чужой деревни и выхватил, прямо па рук!
— Жаль Мемеда.
— Я вчера его видел…
— Ах, бедняга!
— Видел я его за домом. Лицо бледное. Прямо весь позеленел.
— Я испугался его глаз. У него всегда были такие ясные, добрые глаза…
— Бедняжка Хатче после обручения не выходит из Дому…
— Забилась в темный угол…
— Сидит с утра до вечера… Все думает…
— Любит… Тяжело!
— Любовь сводит человека с ума.
— Мемед уже полусумасшедший…
— Мать на ночь связывает дочь. Веревкой связывает руки и ноги.
— Там у нее замок на замке!
— И Доне тоже плохо.
— Она боится за сына.
— Абди-ага узнал обо всем…
— Ах, бедняга Мемед!
— Узнал и смеется…
— Глаза у девушки, как два источника…
— Ах, бедняга Мемед!
— Плешивый племянник Абди-аги нос задрал. Шатается по деревне.
— С рогами…
— Оленьими…
— Тяжело…
— Ах, бедняга Мемед!
— Тяжело…
— Как бы Мемед не умер от горя…
— Порядочная девушка умрет от горя…
— Пусть ослепнет тот, кто их разлучил.
— Говори тише.
— Не приведи бог…
— Пусть помучается.
— Чтоб его черти съели!
— Чтоб он околел!
— Тише, тише…
— Пусть на глазах у него вырастут колючки.
— У него пять деревень и даже эти горы.
— Весь мир можно купить на деньги. Сердца не купишь.
— Ах, бедняга Мемед!
— Абди увидит. Увидит, что с ним сделает Мемед. Погодите еще.
— А если Мемед убьет его…
— Если убьет, то прославит свое имя.
— Мемед еще ребенок!
— Ах, бедняга Мемед!
— Ребенок, но…
— Сколько козуль за год убивает Мемед?
— Считай!
— Он без промаха бьет в ушко иголки.
— Дай бог, чтобы в зрачки Абди…
— Говори тише.
— Если Мемеду попадет в руки оружие, он рассчитается с Абди.
— Был бы сейчас в горах Ахмед Великан.
— Он пришел бы в деревню, расстроил бы это обручение и отдал девушку Мемеду.
— Эх, было бы у Мемеда оружие!
— Мемед бы с ним рассчитался.
— Если бы!..
— Дожить бы нам до этого дня! Веселились бы сорок дней и сорок ночей подряд.
— Тот, кто разлучает влюбленных, никогда не будет счастлив.
— Дай бог, чтобы не был!..
— Если его не покарает Мемед — покарает аллах.
— Дай бог, чтобы покарал…
— Тише, тише!
— Где ты, Ахмед Великан? Сегодня день, когда ты должен показать себя.
— Ахмед Великан пашет в горах землю. Теперь он боится даже своей жены.
— Мемед ходил в касабу.
— Он ищет куда уйти…
— Хоть бы что случилось с этим плешивым племянником!
— Молния бы его поразила!..
— Околеть бы ему. Околеть!..
— Взял бы Мемед девушку, взял бы да и увел…
— Взял бы да и увел…
— Я знаю Хатче. Она покончит с собой.
— Если она умрет, Мемеду тоже не жить.
— Ах, бедняга Мемед!
— Ах, бедняжка Доне! Молодой осталась без мужа. Как бы не осталась без сына…
— Как бы не осталась…
Толки шли без конца. Мемеду сочувствовали. Но ничего не могли поделать. Все эти разговоры до последнего слова доходили до Абди. Стоило кому-нибудь сказать слово, как Абди уже знал об этом.
Как-то ночью он послал человека и вызвал Мемеда к себе. Смущенный Мемед покорно стоял перед ним. Абди
