городе, я вывез предыдущим рейсом. Его сын получил табель с оценками за первый класс, но семья пока не уезжает из Порт-Артура. Портной все еще надеялся распродать запас тканей, которые шлемазл, как он себя назвал, накупил за несколько дней до начала войны. Я заказал ему летний костюм из светло-коричневой ткани, белые летние брюки и запасные из темно-серой плотной шерсти к первому костюму. Все вместе обошлось мне всего в двадцать пять рублей, как постоянному клиенту. Других все равно не было. Во время примерки я рассказал, как вывез в Чифу товары магазина «Все для охоты, отдыха и путешествий».
— Велосипеды не помещались, и мой знакомый офицер-интендант помог выгодно продать их военным для курьерских подразделений. Теперь солдаты с почтовыми сумками на боку носятся на велосипедах по горам и долам, — закончил я.
— А что, так можно⁈ — удивился господин Трахтенберг. — Я слышал, что китайцы переправляют в Чифу, но пассажиров постоянно грабят пираты, и еще миноносец «Лейтенант Бураков» ходит с депешами в Инкоу, но возит только семьи офицеров и важных чиновников. Думал, что до конца войны отсюда не выберешься.
Я заверил, что можно, потому что не желал тратить наличные, и сообщил расценки. Портной поохал, поплакался и согласился. Десять рублей станут платой за перевозку тканей, которые можно будет продать коллегам в Чифу или повезти дальше, а остальное пойдет в зачет за пассажиров. Мы договорились, что, вернувшись в Порт-Артур, я загляну на примерку, а следующим рейсом вывезу семью шлемазла, который оставит здесь всё, заработанное за полтора года. Посоветовал ему обосноваться в Харбине, который, как мне сказали, сейчас стремительно разрастается. В этом городе петлюровцы и бандеровцы не будут устраивать холокосты местечкового масштаба, как в Бердичеве. Правда, со временем придется обкитаиться, но лучше жить с прищуренными глазами, чем лежать в могиле с закрытыми.
Утром я пришел проконтролировать выгрузку солонины. Мы с капитаном Павловским стояли рядом с джонкой, наблюдали, как нанятые мной грузчики с помощью грузовой стрелы переправляют бочки из трюма на телеги и обсуждали последние новости с фронта. Японцы медленно и упорно продвигались к Порт-Артуру, несмотря на героизм наших солдат. Флот попытался уйти во Владивосток, нарвался на японскую эскадру и вернулся. Теперь время от времени выходил из порта, чтобы поддержать артиллерией нашу пехоту. Судя по боевому настрою капитана Павловского, победа будет за нами. Чем дальше от линии боевого столкновения, тем больше победителей.
— Генерал-лейтенант Стессель отправил депешу начальнику Маньчжурской армии генерал-адъютанту Куропаткину с просьбой о помощи. Скоро наши ударят по японцам с севера и прорвут осаду Порт-Артура! — пафосно произнес он.
Капитан Павловский не знает два пункта из устава советских воздушных десантников: первый — продержаться два часа до подхода основных сил; второй — основные силы не придут.
Ко мне подошел щуплый пожилой китаец без косы, одетый довольно прилично, и на плохеньком русском попросил уделить ему немного времени для важного разговора.
— О чем ты хочешь поговорить? — поинтересовался я на китайском языке.
Он вывалил ворох комплиментов по поводу моих лингвистических способностей, после чего перешел к делу:
— Маоцзы (бородачи, то есть русские) отказываются плыть на наших джонках в Чифу, боятся нападений хайдао. Нельзя ли нам присоединиться в тебе? Поплывем все вместе большой флотилией, и тогда никто не будет страшен нам.
Я тут же просчитал, что можно поиметь с этого предложения, и сказал:
— Конечно, можно. Вопрос только в том, сколько вы будете отдавать мне за покровительство.
Торг начался с двадцатой части и быстро закончился на пятой, предложенной мной, из чего я сделал вывод, что готовы были отдать треть. Решил не жадничать. Все равно получать буду практически ни за что.
— Хорошо говоришь на китайском! — похвалил капитан Павловский.
— У меня способности к языкам, — скромно произнес я.
— Если не секрет, о чем с ним говорил? — полюбопытствовал он.
Я рассказал.
— Слушай, у меня есть знакомые среди шпаков (так офицеры называют штатских из-за черных «хвостатых» фраков), которые хотят выехать, но с китайцами боятся, а на военные корабли их не берут. Могу порекомендовать им тебя, — предложил он.
— Буду признателен, — сказал я.
Раньше мне хватало тех, кто еще в день прибытия договаривались о перевозке, а теперь мест будет намного больше. Щуплый китаец заверил, что подгонит столько джонок, сколько потребуется, потому что, как догадываюсь, с каждого пассажира будет капать и лично ему.
В четыре часа пополудни из Порта-Артура в Чифу отправилась флотилия из четырех джонок. Вышел раньше, потому что остальные три шли медленнее «Мацзу», а до темноты надо проскочить минные поля и. желательно, мыс Лаотешань, возле которого нас могли поджидать пираты. Двигались плотной группой. На каждой джонке по несколько мужчин, вооруженных охотничьими ружьями или короткостволом. Видимо, у хайдао разведка налажена хорошо, потому что на нас не осмелились напасть.
В последнее время они предпочитают грабить своих земляков на суше. Много китайцев, работавших прислугой в русских семьях и магазинах или на малых предприятиях, остались без работы и потянулись в родные места, подальше от войны. Само собой, увозили заработанное. Как мне рассказал господин Изотов, который имел прекрасную память и неутомимую тягу к новостям и особенно к сплетням и слухам, воинские патрули стали часто находить в окрестностях Порт-Артура трупы китайцев, убитых мотыгами, иногда целые семьи. В Китае во все времена умели эффективно бороться с перенаселением.
На ночь на корме «Мацзу» повесили фонарь, который был виден с направления прямо по корме до шестидесяти семи с половиной градусов с каждого борта — строго по Международным правилам предупреждения столкновения судов тысяча девятьсот семьдесят второго года, которые пока не приняты, но мной не забыты. Остальные джонки ориентировались на него. До утра никто не потерялся. Когда во второй половине дня увидел берег в районе Чифу, я приказал раздернуть рифовые узлы, увеличить площадь парусов и, как следствие, скорость судна, чтобы ошвартоваться в порту до темноты.
23
Десятого июля я отправился в следующий рейс на Чифу. Вышли на час раньше, чтобы уж точно пройти опасные районы засветло. На это раз во флотилии было пять джонок. На моей, имеющей закрытый трюм, были семьи с маленькими детьми, на других — остальные желающие поскорее удрать от войны. Таким способом я вносил свой вклад в оборону Порт-Артура. Чем меньше в городе останется мирного населения, тем больше продуктов питания получат армия и флот. Самому отправиться на фронт желания у меня нет. Я бы согласился офицером, но кто меня назначит⁈ Могут взять вольноопределяющимся, то есть рядовым, к которому командиры, не все,
