не сразу. Она пульсировала тусклым, едва заметным светом, словно отражая мою собственную усталость и сомнения.
— Спокойно, — прошептал я, обращаясь скорее к самому себе, чем к ней. — Нам нужно восстановиться.
Я начал медитацию, пытаясь найти в себе тот самый источник силы, что наполнил меня во время битвы. Но он молчал. На его месте осталась лишь пустота — холодная, бездонная, пугающая.
— Неужели все было напрасно? — мелькнула мысль, острая, как лезвие. — Неужели я потратил всю свою силу, все свои шансы… ради чего?
И в этот момент, когда отчаяние грозило захлестнуть меня с головой, я увидел его.
Маленький, сверкающий огонек, появился в моем внутреннем мире. Он был не медным, как пламя моего ядра, а… другим. Ярким, живым, постоянно меняющим цвет — от лазурного до изумрудного, от алого до фиолетового.
Огонек приблизился, и я понял, что это не огонек вовсе.
Это был цилинь. Я помню как в детстве читал про такое существо.
Невероятно! У меня внутри поселился цилинь!
Маленький, не больше котенка, с перепончатыми крыльями, телом олененка и головой дракона. Его чешуя переливалась всеми цветами радуги, а на лбу гордо возвышался единственный рог. Малыш смотрел на меня с любопытством и тревогой.
И тут он заговорил.
— Ты в порядке? — голос был тоненьким, словно звон колокольчика, но я ясно услышал его в своей голове.
— Кто ты? — прошептал я, не веря своим ушам… своим мыслям?
— Я — это ты, — ответил цилинь, и в его глазах-бусинах мелькнули смешинки. — Твоя сила, твоя ярость, твоя надежда. Твой… Зверь.
Я смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова. Все это было слишком невероятно, слишком фантастично.
— Не бойся, — цилинь грациозно шагнул ко мне, и я почувствовал, как волна тепла разливается по моему телу. — Я помогу тебе. Мы справимся.
И впервые за все это время я поверил, что он прав.
Я не знаю, сколько времени провел в том странном, эфемерном мире, где законы реальности, казалось, переставали действовать. Зверь, мой внутренний цилинь, был скорее не учителем, а неугомонным, любопытным соседом по клетке. Он носился по моему внутреннему миру, оставляя за собой мерцающие искры и задавая бесконечные вопросы.
— А почему у тебя такая скучная аура? — пищал он, кружа вокруг меня и задевая меня своим хвостом с кисточкой. — Вон у нее, — он указал копытцем в сторону, где в моем воображении возник образ черной драконицы, — все ярко горит, с переливами! А у тебя — тускло и бронзово.
— Может, потому что я не дракон? — пробурчал я в ответ, пытаясь сосредоточиться на медитации. Зверь, однако, и не думал успокаиваться.
— А кто ты тогда? — он встал на задние ноги, опираясь передними о мой плечо, и я почувствовал, как его крошечные копытца касаются моей кожи. — Ты же тоже не человек! У тебя крылья были! Я видел!
— Были, — грустно согласился я, вспоминая ощущение мощи и полета. — А теперь их нет.
— А где они? — не унимался Зверь. — Ты их потерял?
Я не удержался и рассмеялся. Его наивность и непосредственность были настолько комичны в этой ситуации, что даже мои собственные проблемы на мгновение отошли на задний план.
— Нет, не потерял, — сказал я, аккуратно поглаживая его по голове, покрытой мелкой чешуей. — Просто… они появляются, когда нужны, и исчезают, когда опасность проходит.
— Странно, — Зверь склонил голову набок, и его чешуя окрасилась в задумчивый фиолетовый. — А я вот всегда цилинь. Ну, почти всегда. Иногда я бываю… огоньком.
— Огоньком? — удивился я. — Каким огоньком?
— Ну… разным! — Зверь взмахнул лапками, и вокруг него заплясали разноцветные искры. — Красным, синим, зеленым… смотря какое у меня настроение.
— А сейчас у тебя какое настроение? — спросил я, уже заражаясь его игривым настроением.
— Оранжевое! — радостно заявил Зверь и, подпрыгнув, боднул меня в лоб.
В глазах вспыхнули звезды, и в тот же миг я понял, что вижу… его глазами.
Мой внутренний мир, до этого тусклый и размытый, засиял новыми, невероятными красками. Я видел потоки энергии, пронизывающие все вокруг, словно миллионы крошечных светлячков, чувствовал пульсацию своего ядра — уже не как тусклое пламя, а как источник могущества, готовый вырваться наружу.
— Вау! — только и смог выдохнуть я.
— А то! — гордо заявил Зверь, важно усевшись напротив меня. — Со мной не соскучишься!
Мне кажется, что цилинь — это то, во что я превращался. Я думал, что становлюсь драконом, но нет. Цилинь — это то существо, на которое я больше всего похож при трансформации. Интересно, а рога у меня вырастут? В смыслы… в прямом смысле, а не переносном.
Шесть часов пути — это вам не шутки, особенно когда тело ноет после драконьей потасовки, а в душе клубится туман сомнений. К Хайгану я подобрался с запада, где горы вплотную подступали к городским стенам, оставляя лишь узкую полоску леса — последний рубеж защиты.
Скрываясь в зарослях можжевельника и дикой малины, я наблюдал за осаждающими. Штурм, лишившись поддержки с воздуха, захлебнулся, не успев начаться. Войска Танзина, деморализованные внезапным бегством своего «божества», отступили.
Их лагерь, раскинувшийся на равнине перед городом, напоминал огромный, кишащий муравейник. Воины Танзина, разбившись на отряды, продолжили осаду по всем правилам военного искусства, хотя энтузиазма после недавнего фиаско с драконом у них поубавилось.
— Говорят, он повержен, — услышал я обрывок разговора двух воинов, сидевших у костра и гревших над огнем миски с какой-то бурдой. — Его крылья… они просто исчезли, и он упал с неба, как подстреленная птица.
— Вранье, — флегматично ответил другой воин, помешивая ложкой в своей миске. — Я сам видел, как он улетел. Просто… улетел. И дракон тоже.
— А Танзин говорит, что он победил, — упорствовал первый воин. — И что скоро Хайган падет.
— Танзин много чего говорит, — хмыкнул второй. — Но я бы не стал ему верить.
Их разговор прервал пронзительный свист, раздавшийся со стороны городских стен. Это был сигнал тревоги. Воины вскочили на ноги, хватая оружие.
— Началось! — крикнул один из них и бросился в сторону своего отряда.
Я тоже встал, не отрывая глаз от Хайгана. На стенах города появились защитники, натягивая луки и готовя магические заклинания. Танзин, верхом
