– Я только хочу спросить, – спокойно говорю я, – откуда ты узнала про смерть отца? Просто это странно, раз ты говоришь, что не видела его и не общалась с ним все эти годы… Откуда ты узнала, мам?
– Да.
– Предупреждаю: здесь есть доля иронии.
– Давай, не тяни уж. Я сижу.
– Я узнала об этом из газеты, Джек, – говорит она. – Они напечатали некролог.
9
В брюхе гидроплана жарко. Пахнет бензином, машинным маслом и потом, мы обмахиваемся журналами.
Я нервничаю меньше обычного: мне нравится идея самолета, который может плавать. Это разумно.
– Я никогда не летала на таких штуковинах, – сквозь шум двигателей доносятся слова Дженет Траш.
Она сидит от меня через проход; на ней желтый пуловер без рукавов, обрезанные джинсы, сандалии и развесистая панамка. Она будто уже на островах.
Я смотрю в иллюминатор на синюю ленту Гольфстрима за нами. Впереди прозрачные воды искрятся сапфирами. Дженет наклоняется ближе:
– Мне здесь нравится. Я часто приезжала к Джимми – пока он не подцепил Клио.
– Она себе оставит дом на Эксуме? – Я практически кричу.
– Кто знает, – пожимает плечами Дженет. Она надевает те же самые дешевые очки, что были на ней вчера, когда она изображала Риту, «королеву парковки».[41]
– Эй, Джек, – говорит она, – а мой брат оставил завещание?
– Ты меня спрашиваешь?
– Ты же пишешь статью.
Гидроплан весело скачет по волнам и пристраивается в кильватер лайнера, заходящего в гавань Нассау. Мы беспрепятственно проходим таможню, прыгаем в такси и едем через большой мост к полицейскому управлению в центре города. Я уже позвонил туда и удостоверился, что сержант Уимс сегодня на службе – но это не означает, что он будет торчать там целый день, дабы поприветствовать нас на землях Содружества. Я предупреждаю Дженет, что нам, возможно, придется ждать, но она решительна и спокойна. Я понимаю, что она волнуется, лишь по тому, как она запихивает в рот пластинки жвачки, одну за другой.
– Либо жвачка, либо «Кэмел», – говорит она.
Невероятно, но сержант Картрайт Уимс на месте. Молодой парень, вежливый, и выправка отличная. На столе безупречный порядок. Я называюсь сам, затем представляю Дженет как «сестру покойного».
Ему жаль, говорит Уимс, что с ее братом случилось такое несчастье. На что Дженет просит:
– Джек, расскажи ему, зачем мы здесь.
– Разумеется. Мы по поводу вскрытия.
Уимс скрещивает руки на груди и изображает вежливый интерес.
– На самом деле, – говорю я, – у нас есть основания полагать, что вскрытие не проводилось.
– Почему вы так думаете? – спрашивает сержант.
– Потому что на теле не было швов.
– Ах вот оно что. – Уимс подается вперед и открывает папку, лежащую перед ним на столе. Внутри – полицейский отчет об утоплении Джеймса Брэдли Стомарти. – Когда вы говорите о вскрытии, – говорит Уимс, бегло просматривая документы в папке, – вы, конечно, имеете в виду то, как проводят его в Штатах. Судебно-медицинская экспертиза, так сказать. – Он улыбается, а затем поднимает глаза. – А здесь, на Багамах, у нас нет ни средств, ни людей, чтобы проводить каждое вскрытие по всем правилам. К сожалению.
Британский акценту него куда сильнее, чем у большинства местных жителей, – судя по всему, учился в Лондоне.
– Могу я поинтересоваться: вы пользуетесь услугами патологоанатомов?
– Когда это возможно, мистер Таггер, – отвечает Уимс. – Но, как вы знаете, у нас в Содружестве более семи сотен островов, раскиданных на достаточно большой территории. Иногда нам удается быстро привлечь квалифицированного патологоанатома, но иногда – нет.
Он поворачивается к Дженет и тихо произносит:
– Видите ли, у нас жаркий климат и часто возникают проблемы – я бы не хотел вдаваться в подробности, мисс Траш, – но у нас часто возникают трудности с хранением останков жертв несчастных случаев, подобных этому. На некоторых отдаленных островах кондиционеры – это предметы роскоши. Поставки льда весьма ограниченны – и я опять-таки хотел бы обойтись без подробностей, но нам нередко приходится хранить тела в холодильниках для рыбы.
Блокнота я не достаю: сержант Уимс ни слова больше не вымолвит, если увидит, что я записываю. Копы везде одинаковы.
– А как же мой брат? – спрашивает Дженет сквозь ком жвачки. – Вот дерьмо, только не говорите мне, что вы засунули его в ящик с рыбой. – Она сняла очки и панамку, но обрезанные джинсы игнорировать трудно, хотя Уимс старается. Он переводит взгляд на папку.
– В случае с мистером Стомарти нам удалось довольно быстро достать тело и перевезти сюда, в Нассау. Но дело в том, – говорит он, – что мы были стеснены в средствах. В тот день, когда с вашим братом произошло несчастье, во Фрипорте произошла ужасная авария. Водный мотоцикл врезался в лодку – два туриста погибли. И наш ведущий патологоанатом немедленно был направлен туда.
– Так кто же работал над моим братом? – спрашивает Дженет.
– Доктор Сойер. Уинстон Сойер. Очень образованный человек.
– Можно нам с ним поговорить? – встреваю я.
– Разумеется. Если он согласится. – Тон сержанта призван напомнить мне, что иностранные журналисты в Нассау не пользуются ни малейшим влиянием. И доктор Сойер вправе послать меня ко всем чертям.
Тут Дженет подает голос:
– Можно мне получить копию полицейского рапорта?
Она все-таки вспомнила, слава богу.
И вот тут сержант Уимс занервничал. Он начинает ерзать на стуле, как будто у него еж в заднице.
– Ну, мне сначала надо…
– Это же мой брат, в конце концов, – обрывает его Дженет. – В посольстве сказали, что я имею право.
Прекрасно. Не зря мы репетировали. Разумеется, ни в каком посольстве мы не были.
– Конечно, конечно. – Уимс в спешке начинает перечитывать отчет, как будто собирается вычеркнуть половину по пути к ксероксу. Он медленно встает из-за стола (все еще читая) и говорит: – Сейчас вернусь, мисс Траш. Одну минуту.
Как только он уходит, я победно подмигиваю Дженет.
Молодой сержант возвращается, она забирает у него отчет и пробегает глазами. Мы с Уимсом храним неловкое молчание. Затем Дженет складывает документ и сует в сумку. Вся в слезах, она встает и просит ее извинить. Это не притворство.
