его на месте.
— Макс! — я толкаю его в грудь. — Не обращай на него внимания. Антон был мудаком, но оно того не стоит. Кроме того, мне все равно, гей ты, натурал или инопланетянин. Ты всегда будешь моим другом.
Он глубоко дышит и перестает толкать меня, на его губах появляется горькая улыбка.
— Спасибо за тысячный переход во френдзону.
— Я женщина, поэтому что-либо между нами было бы практически невозможно.
— Ты говоришь так, как будто это было бы возможно, будь ты мужчиной.
— Я имею это в виду, никогда нельзя знать наверняка.
— Не морочь мне голову, Саша. Ты смотрела на босса так, словно он был твоим Богом.
— Это не... правда.
— Да, это правда, — он вздыхает. — Наверное, я хотел, чтобы кто-то так же смотрел на меня.
Я похлопываю его по руке.
— Прости, что солгала тебе. Я не хотела причинить тебе боль.
— По крайней мере, ты не хотела причинить мне боль.
— Антон — это... — я делаю паузу, подыскивая подходящее слово. — Не такой уж плохой. Он просто слишком упрямый.
— Если ты продолжишь держать меня здесь взаперти, один из нас в конечном итоге убьет другого. Ты это знаешь, он это знает, и я это знаю. Поступи правильно, Саша.
— Я… подумаю об этом.
— Думай быстрее, — он делает паузу. — Кроме того, я не верю, что Босс когда-либо организовал бы смерть детей. Он не настолько монстр.
— Брось это, Макс.
— Я серьезно. Он посвятил всю свою юность защите своих брата и сестры, в том числе заставил их поверить, что ему на них наплевать. Такой человек, как он, не стал бы убивать детей.
Глупая часть меня хочет верить его словам, но Кирилл убил эту часть в том коттедже, где я ждала его, не зная, что он приготовил для меня.
Мы с Максимом играем в карты. Но затем Антон отправляет мне экстренное сообщение, и мне приходится оставить ворчащего Максима, предварительно обняв его.
Я нахожу Антона, ожидающего у снегохода снаружи, и запрыгиваю за ним.
— Просто чтобы ты знал, это был идиотский поступок. Ты не просто разоблачил чью-то сексуальную ориентацию, пока этот человек сам не раскрылся.
— Мне похуй.
— Иногда ты действительно ублюдок, — я качаю головой. — Что за чрезвычайная ситуация?
— Возможно, нам придется перенести дату нападения.
Мое сердце трепещет.
— У нас есть зацепка?
— Да. Дядя прорабатывает детали, — он делает паузу. — Бабушка хочет, чтобы мы убили семью Кирилла на его глазах.
Я спрыгиваю со снегохода и смотрю на него.
— О чем ты говоришь? Мы договорились, что убьем только Кирилла.
— Бабушка думает иначе.
— Бабушка — это старая женщина, которая большую часть времени не знает, о чем, черт возьми, говорит.
— Осторожней, Саша. Что, черт возьми, с тобой не так?
— Ну, разве это не правда? Все это время она скрывалась, и это повлияло на ее разум. Мы с тобой отправились в ад и обратно и договорились, что платить будет только Кирилл. Карина и Константин не имеют к этому никакого отношения. И, на самом деле, Юлия тоже.
— Мы также не имели никакого отношения к решению, которое приняли папа и наши дяди, но мы потеряли всю нашу семью из-за этого.
— Ты... согласен с этим?
— Было бы несправедливо, если бы он был единственным, кто умрет.
— Нет, Антон! Мы не собираемся их убивать. Карина — мой друг, и Константин тоже, если уж на то пошло.
Он прищуривает глаза.
— Ты уехала из Нью-Йорка, но, по-видимому, твое сердце все еще там.
— Мы не убьем их, и это окончательно.
Если бабушка и дядя проголосуют против меня, я возьму все в свои руки.
Глава 8
Кирилл
Мои убийства так и не прекратились.
Тем не менее, я начал нажимать на тормоза достаточно, чтобы защитить свое положение. Нелегко и невесело находиться на этой должности, когда все остальное... пусто.
Тем не менее, это трон, ради которого я усердно работал. Возможно, я потерял Сашу, но она была рядом со мной годами, чтобы помочь мне добраться сюда.
Точнее, все, чего она хотела, это помочь мне. Ей было все равно, попаду я сюда или куда-нибудь еще, пока она защищала и поддерживала меня.
Я тот, кто боролся за эту должность и причинил ей боль этой помолвкой. У меня не было возможности отпраздновать наш брак должным образом, прежде чем ее похитили.
Она ушла из моей жизни пятьдесят три дня назад, а я все еще не могу зайти в свою старую комнату.
Избегать моей старой комнаты бессмысленно, так как я вижу ее в каждом уголке моего дома, в саду и даже на улицах.
Она, блять, везде.
Невозможно вычеркнуть ее из моей головы или покончить с этим.
На самом деле, я отказываюсь.
— Что ты думаешь, Пахан? — спрашивает Владимир справа от меня, возвращая мое внимание к встрече.
Это одна из тех еженедельных встреч, когда все в организации надоедают мне своей ерундой, прежде чем мы проголосуем, а затем они идут своей дорогой.
После того, как я потерял самообладание и оскорбил лидера русской мафии в Бостоне, наступив ему на пятки в албанском вопросе, здесь все было нестабильно.
Игорь был крайне недоволен моим поведением, но, поскольку его дочь в моей семье, он сдержался. Рай попросила переизбрания Пахана и была чертовой сукой по этому вопросу. На самом деле, она была абсолютным бельмом на глазу с тех пор, как узнала о смерти Саши.
Если я умру от отравления, знайте, это сделала Рай.
Владимир сказал мне, что я ему не нравлюсь, но теперь я Пахан, так что мне лучше вести себя соответственно и сохранить организацию целой.
Адриан пригрозил прекратить свою поддержку и повесить меня, если я поставлю под угрозу все, что он построил.
Михаил и Дэмиен — единственные мои поклонники. Михаил — потому что я вернул ему часть силы, которую он потерял. Дэмиен — потому что я подпитывал его садизм.
На самом деле, он заходит так далеко, что голосует за все, что я предлагаю, пока развлекаю его.
После того, как Виктор пригрозил мне своей собственной жизнью — чего он раньше не делал — мне пришлось заставить себя войти в мою нынешнюю роль.
Роль, которую я,
