вытаскиваю вилку, затем жду целую минуту.
Когда я снова вставляю вилку, он все еще не работает.
Я подхожу к двери и распахиваю ее.
Прежде, чем я произношу хоть слово, мама кричит внизу коридора.
– Проблемы, Эмма?
Раздражение колет меня прямо в спину. Уже по ее тону я могу сказать, что она что-
то сделала.
– Ты вырубила Интернет?
– Может быть, ты заметила бы это, если бы не была так занята игнорированием
меня.
Мне хочется проломить стену.
– И ты называешь меня незрелой?
Она подходит к двери своей спальни. Втирая лосьон для рук. На мгновение я
чувствую себя так, будто между нами какое-то противостояние.
– Может быть, ночь без Интернета пойдет тебе на пользу, – говорит она. – Будет
время подумать.
– Не знаю, почему папа с тобой связался, – рявкаю я.
Она отшатывается назад, будто я ее ударила.
Но отключение Интернета похоже на то, будто она ударила меня.
Я вползаю обратно в свою комнату и захлопываю дверь. Мое горло крепко
сдавлено. Я уже начинаю сожалеть о том, что только что сказала.
Хуже всего то, что я начинаю говорить, как она. Может быть, страсть к играм
передалась мне с ДНК моего отца, но любовь к нападкам – это все ее.
Я закрываю лэптоп и достаю телефон. Я могла бы подключиться к своему
мобильнику через Блютус и таким образом подключиться к Интернету, но для игр этого
недостаточно. Единственный способ, как мама могла отключить Интернет – это через
коробку Verzion в подвале, так что мне просто нужно дождаться, пока она заснет, чтобы
подключить его обратно. Не катастрофа, но заноза в заднице.
Эмма: Мама только что отключила Интернет.
Кейт: Кажется, она не очень обрадовалась тому, что ты ее игноришь.
Эмма: Ты на чьей стороне?
Кейт: Я не принимала ничью сторону! Просто сказала.
Я не знаю, что сказать. Мое душевное состояние полетело к черту в считанные
минуты. Сейчас мне хочется затеять разборки с любым.
И где это Nightmare, когда он мне так нужен?
Проходит много времени, прежде чем маленькие серые точки появляются со
стороны Кейт.
Кейт: Спасибо за приглашение. Думаю, я пойду спать.
Эмма: Ладно.
Долгое время я сижу в абсолютной тишине. Текси забирается на кровать и
плюхается рядом со мной. Ее голова падает мне на колени.
Я захожу в сообщения на телефоне, чтобы ответить Итану через 5Core. Я не хочу
жаловаться на Nightmare. Это заставляет меня чувствовать себя слабой, как будто я не
могу справиться с небольшой перепалкой.
Пятница, 16 марта 9:14 вечера
От: Azure M
Кому: Итан_717
Мама вырубила Интернет. Жду, когда она заснет, чтобы подключить его
обратно.
Его ответ приходит почти сразу же.
Пятница, 16 марта 9:15 вечера
От: Итан_717
Кому: Azure M
Это что-то новенькое. Я буду тут всю ночь. Ура, пятница.
Я улыбаюсь. «Ура, пятница».
Пятница, 16 марта 9:16 вечера
От: Azure M
Кому: Итан_717
Дай мне час. В зависимости от того, сколько бокалов вина она выпила, может
быть это займет даже меньше времени.
Новое сообщение приходит почти мгновенно. Я широко улыбаюсь.
Но затем вижу имя отправителя.
Пятница, 16 марта 9: 16 вечера
От: N1ghtmare
Кому: Azure M
Эй, смотри-ка, я нашел тебя на 5Core.
Милая фотка.
Я замираю, глядя на сообщение.
Мои ники одинаковые и там и там. В этом нет ничего особенного.
Но содержание его сообщения вызывает у меня тревогу.
Никто раньше не связывал Azure M с Эммой Блю, но я таращусь на его сообщение
и осознаю, как легко можно будет установить эту связь. На моей профильной фотографии
не видно лица, но видно мою спину. Кейт сделала фотку в прошлом октябре, на Осеннем
Фестивале. Мои руки подняты, и я веселюсь после того, как бросила вишневый торт со
взбитыми сливками в полузащитника и попала ему точно в лицо.
На фотке моя коса свисает точно посреди спины.
И на мне футболка с логотипом Старшей Школы Хэмилтона.
Я не могу удалить ее отсюда. Мне нужно спуститься вниз и подсоединить роутер.
Мое сердце бьется так сильно, что почти причиняет боль, и адреналин бежит по венам.
Пальцы трясутся над экраном телефона.
Но затем я приказываю себе успокоиться.
Azure M – не настолько очевидный ник.
Так же, как и Старшая Школа Хэмилтона. Моя коса скрывает половину слов. Я
знаю, что на ней стоит, потому что это моя футболка, но на уменьшенном изображении ее
почти не прочесть.
Не говоря уже о том, что я хожу в школу с двумя тысячами других ребят.
И он мне не угрожал. Он всего лишь написал «милая фотка». Он мог бы
прокомментировать мою задницу. Должно быть, он и говорил о моей заднице.
Это просчитанный ход, чтобы заставить меня волноваться. Это сработало, но это не
преступление.
Это даже не то сообщение, о котором я могу доложить. Что бы я сказала?
