и Лиора смотрели, как они дергают дверцу туда-сюда; слышали препирательства что погромче.
Светлана: «С твоим зрением! Забыл, что сказал доктор? Это самоубийство!»
Танкилевич: «Пусть они убираются из моего дома!»
Борьба не утихала. Танкилевич упорствовал и не хотел отпускать руль, Светлана намертво вцепилась в дверцу и не давала ее закрыть. В итоге Танкилевич плюнул, выбрался из машины и зашагал в сторону дороги. Уходя, бросил через плечо: «Чтобы через час их здесь не было!» Светлана смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, потом захлопнула дверцу машины. Обернувшись, она увидела Котлера и Лиору — они стояли у кухонного окна. Угрюмо на них поглядела и направилась к дому. Вскоре она вернулась в кухню. Все молчали, отчего казалось, что они в пустоте, в вакууме. Все трое глядели друг на друга так, словно между ними пролегла ледяная пустыня. Светлана, явно ошеломленная, нарушила молчание.
— Это правда — то, что сказал мой муж?
— Смотря о чем, — ответил Котлер.
— Что вы специально сюда приехали.
— Вы же сами были на вокзале. По-вашему, мы подстроили встречу? Вам что, кажется убедительной такая версия?
— Плевать мне на убедительность. Я вас спрашиваю, правда это или нет.
— Светлана, сами подумайте: если бы мы знали, где вы живете, разве имело бы смысл так все усложнять? Можно было бы просто объявиться у вас на пороге.
— Значит, вы это отрицаете?
— Да, и я об этом уже сказал. Вашему мужу сказал. И могу тысячу раз повторить. Только зачем? По опыту знаю, отрицать — бессмысленно. Это всего-навсего слова. Куда важнее логика и доказательства. Я вижу, что женщина вы толковая. Задайтесь вопросом: зачем бы мне понадобилось это отрицать? Если бы я и правда искал вашего мужа, почему не сказать об этом прямо? Какой смысл притворяться? Тем более что любой вам скажет: актер из меня никудышный. Моя сила совершенно в другом.
Светлана задумалась, стоит ли верить его словам, ему. По ее глазам Котлер легко читал малейшее движение ее мыслей. Наконец мысль встала на место — Светлана приняла решение. Она подошла к плите и сняла чайник — он уже засвистел. И с чайником в руке повернулась к Котлеру и Лиоре.
— Хотите чаю? — осведомилась она. — А может, кофе?
— Очень гостеприимно с вашей стороны, — сказал Котлер, — но, наверное, не стоит. Ваш муж явно не хочет, чтобы мы здесь находились, а навязываться мы не хотим.
Светлана прошла к столу и взмахом руки отмела отговорки Котлера. Поставила чайник на стол.
— Муж не один здесь все решает. Садитесь, пожалуйста. Уйти всегда успеется. Да и потом, куда вы пойдете? Сейчас и семи еще нет. Где вы будете искать комнату в такой час? Да еще без маковой росинки во рту. Нет, я этого не допущу.
— Мы вполне способны о себе позаботиться, — сказала Лиора.
— А кто спорит? Но вы у меня дома. Вы — мои гости. Если вы говорите правду, значит, вас привело Провидение. На мужа моего внимания не обращайте. У меня свои убеждения, христианские, уж простите, что я вам такое говорю.
— Что ж тут такого? — сказал Котлер. — Не имеем ничего против христианских убеждений. Особенно если дело обойдется чашкой кофе.
— Вот и хорошо, — сказала Светлана. — Тогда садитесь.
Она достала из шкафчика банку растворимого кофе. И Котлер уселся на один из кухонных стульев. Взглядом пригласил Лиору последовать его примеру, но она, хоть и устала, упрямилась. Пассивное сопротивление. «Хорошо, но чего ради?» — безмолвно спросил Котлер. «Просто так. Ни для чего», — так же безмолвно ответила Лиора.
Светлана с банкой кофе в руке наблюдала за ними.
— Что ж вы не садитесь? — одновременно встревоженно и укоризненно спросила она у Лиоры.
— Демонстрирует свое неодобрение, — сказал Котлер.
— А что она не одобряет?
— Что мы отсюда не уехали.
— А прежде всего, что мы сюда приехали, — невозмутимо сказала Лиора.
— Но если вас сюда привела судьба, то о неодобрении не может быть и речи.
— Очень даже может, как выясняется.
— Но какой в этом смысл? Если судьба так распорядилась, тут одобряй, не одобряй — все едино. Стоите вы или сидите у меня на кухне, ничего от этого не изменится. Не изменится, даже если вы уйдете. Дерево упадет и преградит вам дорогу. Потому что, если вас сюда привела судьба, она удержит вас здесь. Я старше вас. Я жизнь прожила. И говорю по своему опыту. Судьбу понять бывает ох как непросто.
Светлана повернулась к Котлеру и спросила:
— Ведь правда же?
— Я бы сказал, что мы с судьбой идем рука об руку. Судьба тянет в одну сторону, а ты — в другую. То ты следуешь за судьбой, то она за тобой. И не всегда разберешь, кто кого ведет.
— Но вы же сказали, что вас сюда привела судьба.
— Привела, а я за ней пошел. Потому что решил пойти за ней. Сначала неосознанно, наугад. Но однажды понял, куда судьба меня ведет, и двинулся туда, уже целиком и полностью понимая, зачем я туда иду. Лиора мое решение не одобряет.
Светлана подошла к столу, поставила банку кофе рядом с чайником.
— А кофе вы будете? Потому что если будете, то его лучше пить сидя. Да и если не будете, все равно садитесь. Мне оттого, что вы стоите, не по себе. На нервы действует. Стоите тут — ни дать ни взять полицейский или сотрудник похоронного бюро.
Лиора картинно вздохнула, медленно, нехотя подошла и села напротив Котлера. Подняла глаза на Светлану и театрально развела руками: дескать, будь по-вашему.
— Кофе выпьете? — спросила Светлана.
— После такого как откажешься?
Светлана разлила кипяток по трем чашкам. Затем принялась насыпать, помешивать, настаивать — целая церемония. Передав Котлеру и Лиоре их чашки, села между ними. Все пили кофе, пользуясь короткой тактической передышкой.
— Если позволите, — начал Котлер, — вот вы обмолвились о своих христианских убеждениях. Мне интересно, что вы под этим подразумевали.
— Я верю в милосердие Господне. Верю, что Он слышит наши молитвы.
— И мы, выходит, ответ на ваши молитвы, так надо понимать?
— Как вы объясните свой приезд сюда?
— Можно узнать, о чем вы просили Бога?
— Как и все, — сказала Светлана, — я просила, чтобы Он смилостивился над нами. Облегчил бремя наших страданий.
— В таком случае, Он, кажется, выбрал далеко не лучших посланников.
— Как знать, может, в этом Его промысел.
— А откуда вам знать, что Он откликнулся именно на вашу молитву?
— На чью же еще? Вашу? Ее?
— Уж точно не на мою, — сказала Лиора.
— Тогда на вашу? — не
