пах Павликом. Да, это было самое простое объяснение, но в то же время самое нелепое.
Кем, если не собой, он должен был, собственно, пахнуть?
Зоя попыталась вспомнить, как пах Антон, но не смогла. И вдруг поняла, что не знает.
Да, просто не знает. Но отчего она тогда знала, что Павлик пах Павликом. А отец, как выходило, подгнившей дыней.
Наверное, потому что и отец, и Павлик уже бывали у нее в палате, когда она спала или пребывала в странном, дремотном состоянии. И даже не поняв или не запомнив, что они были в палате, она тем не менее уловила их запахи.
Выходит, что Антон ее не навещал?
– А где Антон? – произнесла девушка, и Павлик смешался. Его запах чуть изменился – вроде бы остался таким же, но в то же время… В то же время словно стал другим. И Зоя поняла: он боится. И ясно это стало не по выражению лица, которого она видеть не могла, поскольку Павлик, суетясь, повернулся к ней спиной, просматривая показания медицинских приборов, к которым она была подключена. Нет, она это ощутила.
Вернее, если уж быть совершенно точной, унюхала.
Павлик не просто боялся, но и намеревался ей соврать. Ну да, именно так пахла ложь, в данном случае ложь Павлика.
– Он пока не может тебя навестить, но ты о нем не беспокойся!
Да, он врал, и это стало понятно не по тону и не по выражению лица, которого она не видела, а по запаху.
То, что это была ложь, Зоя просто знала – и все тут.
– Ты обманываешь меня, – произнесла она спокойно, – скажи правду!
Павлик, повернувшись к ней и демонстрируя свое бледное лицо, заявил:
– Ну, он тоже тут, я тебе клянусь! В областной больнице, в отделении неотложной медицины…
И как она тут очутилась?
В голове опять возникла картинка: отпрыгивающий в сторону усач, испуганный лысач. Это все, что она запомнила.
Но ведь после этого должно было что-то произойти. Оно и произошло, иначе бы она не оказалась в областной больнице…
Оно, судя по всему, и произошло. Но отчего тогда она подключена к капельнице и приборам, а Павлик, сидевший с ними в одном джипе, судя по всему, жив и невредим.
Павлик, который пах Павликом.
Но не совсем. Закрыв глаза и задумавшись, Зоя произнесла:
– Ты ведь заработал сотрясение мозга, правда, легкое?
Откуда она это взяла? Ну, недаром же она все-таки студентка меда, да и предположение было вполне логичное: сидевший позади, Павлик получил менее серьезные травмы, чем те, кто находился на водительском сиденье и рядом с ним.
Потому что имела место автомобильная авария, в которую попали они втроем, она, Павлик и Антон.
– Откуда ты знаешь? – протянул Павлик и, сообразив, произнес:
– Игорь Борисович сказал? Я же просил тебя не беспокоить. Потому что сотрясение и правда легкое, сущая ерунда. Все могло закончиться гораздо серьезнее…
Гораздо серьезнее?
Ну да, как, к примеру, для нее. Они не хотели говорить ей, что с ней произошло, но, судя по всему, переломов не было, иначе бы она не смогла приподняться, плюхнуться на пол и даже проползти до двери.
И позвоночник тоже не был задет.
– Я хочу знать, где Антон! – повторила Зоя. – Скажи мне, ты ведь знаешь!
Ну да, судя по изменившемуся выражению лица, он знал.
Но не желая отвечать на ее вопрос, Павлик засуетился.
– Мне пора, тебе нельзя слишком напрягаться.
Почему нельзя? Что с ней такое?
Впрочем, какая разница, что с ней. Ее занимал только один вопрос: что с Антоном.
Ну, вероятно, все же не один, а два: еще – где они прячут дыню. Потому что запах дыни внезапно усилился.
– Забери дыню! – потребовала Зоя, и Павлик, вытаращившись, спросил:
– Дыню? Ты хочешь, чтобы я принес дыню? Прямо сейчас? Не проблема, сбегаю на рынок…
Нет, они упорно не желали понимать ее! Они все думали, что ей хочется дыни, а в действительности она желала, чтобы они ее забрали из ее палаты.
Оттуда, где они ее прятали.
– Забери дыню, – повторила требовательно девушка, – она где-то здесь. Посмотри внимательнее!
Павлик, выполняя ее требование, раздвинул шторы, демонстрируя ей пустой подоконник, заглянул в шкаф и санузел, даже залез под кровать и развел в итоге руками.
– Нет тут никакой дыни! Но ты точно не хочешь, чтобы я сбегал и притащил? Может, еще чего-то?
– Забери ее! – простонала Зоя, чувствуя, что запах снова усилился, и через пару мгновений дверь открылась, и в палату зашел отец.
– Зоя дыню хочет, я на рынок смотаюсь, – произнес молодой человек и, явно довольный тем, что у него есть предлог ретироваться, удалился.
Отец, опять проконтролировав показания приборов и проверив ее рефлексы, взял стул и уселся напротив кровати, на которой лежала Зоя.
Да, запах дыни шел от него – это что, парфюм такой новый? Вообще-то отец пользовался самой обыкновенной туалетной водой, а не какой-то с запахом дыни, к тому же подгнившей.
– Дочка, думаю, нам надо все же поговорить…
Зоя перебила его.
– Папа, ты ел дыню?
Профессор Синицин, уставившись на Зою, произнес:
– Нет, я дыню не ел, но Павлик уже отправился на рынок покупать ее тебе, если ты так хочешь. Такое бывает, что организм в стрессовых ситуациях требует чего-то необычного…
Да не хотела она дыню, она желала, чтобы ее забрали из палаты, но, судя по всему, весь ужас заключался в том, что никакой дыни в палате не было.
Зато был отец, пахнущий этой самой дыней.
Зоя закрыла глаза, пытаясь сконцентрироваться на том, что говорил отец.
– Вы попали в аварию. Нелепое стечение обстоятельств. Какой-то идиот, задев другого идиота, не нашел ничего лучшего, как, закупорив трассу, выяснять отношения прямо посреди нее. И вы врезались прямо в их автомобили…
Он сделал паузу, а Зоя все думала о том, что никогда в жизни не будет больше есть дыню.
Никогда.
– Павлу повезло, как видишь, ни единого повреждения, не считая небольшой раны на ладони и легкого сотрясения мозга…
Небольшая рана на ладони была у Павлика от его театральной попытки покончить с собой, но знать об этом отцу было не обязательно.
– Тебе повезло меньше. Закрытая черепно-мозговая травма, однако легкая и не опасная,
