– Если это поможет, то да, – не колеблясь, ответил коп. – Но больше ни о чем меня не спрашивайте. Возможно, вам не стоит проводить тест на полиграфе, потому что он из-за чего-то ужасно нервничает, понимаете, он ужасно боится происходящего, но есть что-то еще...
Келли задумчиво кивнула. Полиграф, чаще неверно называемый «детектором лжи», измеряет эмоциональную реакцию на вопрос. И тестирование человека, чья психика постоянно перегружена посторонними эмоциями, в лучшем случае не приведет к каким-либо определенным результатам, а в худшем...
– Не думаю, что Магистрале что-то натворил, – медленно ответил Нэпп. – Но мне кажется, он что-то знает. Или что-то видел.
Поворот за поворотом
Елена Добровольская родилась в 1952 году в Лос-Анджелесе и никогда его не покидала. Ее родители, прежде не уезжавшие дальше пятидесяти миль от дома, сбежали с Украины от сталинских чисток. В 1983 году, выйдя на пенсию, они отправились на выходные в Майями. Самолет разбился. На той же неделе Елена переехала на другую квартиру, всего в квартале от булочной, где работала. Раз в неделю она покупала еду в магазине на углу и дважды в год ездила в центр города за новой одеждой. Давным-давно, еще в школе, куда она ходила вместе с матерью Такумо, ее считали полноватой, теперь же Елена стала поистине необъятной. Такумо не встречал никого, умеющего гадать по Книге Перемен лучше этой пожилой женщины, хотя она ни разу в жизни не была не то что в Китае, но даже в Чайна-тауне. Он часто приходил к ней за советом, выговориться или от души набить живот пончиками с черникой.
– Ну, Чарли, – начала Елена, заваривая кофе, – что привело тебя на этот раз, сердце или желудок?
– Понимаете, у меня есть друг.
– Где-то я это уже слышала, – рассмеялась она.
– Честное слово, у моего друга неприятности, и мне кажется, что я могу ему помочь. Но все это довольно сложно. Можно задать вопрос, не формулируя его словами?
– Конечно. Что с ним случилось?
– Его арестовали. Он невиновен, но на него указывают все улики, и... это ужасно.
– Откуда тебе знать, что он невиновен? Ты об этом хочешь спросить?
– Нет, не об этом. Я должен ему верить, ведь любое сомнение может сделать меня предателем. Но я знаю о нем такое, что не могу объяснить. Поэтому я и не хочу рассказывать. Вы не возражаете?
– Нет, – неуверенно ответила Елена.
Такумо хотел сказать что-то еще, но не нашел нужных слов. Поэтому он просто сжал в кулаке шнурок, взял у Елены монетки и закрыл глаза.
– Огонь на горе... Странник. Наверное, это ты. Шестерка... посмотрим... Странник со своими вещами приходит в гостиницу и завоевывает верность молодого слуги.
«Чудесно», – подумал Такумо. – «Если странник – Маг, а тут уж не ошибешься, значит, я слуга. Замечательно».
– Ты получил ответ на свой вопрос?
– Пока еще нет.
– Хочешь еще раз бросить монетки?
– Задайте вопрос полегче.
– Что?
– Не обращайте внимания.
– Ши Хо. Атака принесет успех. Благоприятно для свершения правосудия. Опять выпала шестерка: поедание сушеного мяса приносит золото. Будь настороже, ты в постоянной опасности. Вины нет.
На несколько секунд в комнате воцарилась тишина. Затем Такумо вздохнул:
– Я вегетарианец, не люблю деньги и ничем не связан с правосудием.
– Нет, связан.
Такумо сгреб монетки и повертел их в руках.
– Поедание сушеного мяса?
– Это может означать, что надо совершить то, что тебе не нравится, от чего ты отказался... или сразиться с чем-то очень древним.
Такумо закрыл глаза и тут же представил наколотую на нож ладонь, дергающуюся, как рыба на воздухе. Когда-то, очень давно, он пообещал себе не пользоваться этим ножом в настоящем бою. Поедание сушеного мяса...
– А золото?
– Твоему другу нужны деньги?
– Еще как. Залог – двадцать тысяч. И где мне их взять, в мясной лавке, что ли?
Чарли послушал, как звенят, подпрыгивая, монетки, внезапно все понял и открыл глаза. Елена внимательно изучала гексаграмму.
– Выпало то же самое?
– Да, Ши Хо. Будь настороже, ты в постоянной опасности. Вот и отлично.
– Спасибо, Елена.
* * *
– Господин? Простите за беспокойство, но звонит мистер Лисор, председатель «Пайрамус Индастриз», и требует разговора с вами.
Таменага бросил взгляд на экран со сводками.
– Соедините.
– Да, господин.
Лисор говорил протяжным, ленивым, наглым тоном, как и всякий истинный техасец. Прежде Таменага, привыкший думать о компаниях, подобных «Пайрамус Индастриз», как о наборах цифр, не разговаривал с ним, но знал о ее председателе достаточно, чтобы не судить о нем по голосу. Лисор никогда не сдавался и работал столько, что вызвал бы восхищение самого деспотичного токийского начальника. А его наглость, полагал Таменага, была прирожденной.
– Мистер Таменага?
– Слушаю.
– Полагаю, вы цените свое время так же, как и я свое, и сразу перейду к делу. Зачем вы пытаетесь перекупить мою компанию?
– Вас неверно информировали, – холодно ответил Таменага. – Я не владею акциями вашей компании. До свидания.
– Проклятие, подождите! – рявкнул Лисор. – Я прекрасно знаю, что у вас нет акций, зато они есть у вашей дочери. Мне говорили о вас и прежде, но я не верил...
– Моей дочери двадцать шесть лет. В подобном возрасте Харуко имеет право покупать акции любой компании, которая придет ей в голову. Теоретически она могла бы даже стать президентом, если бы этот чин не предназначался для белых пенсионеров. Дочь не спросила моего совета, и я не могу сказать, что согласен с ее вкладами, видимо, любовь к рискованным капиталовложениям передалась ей от мужа, который был патологическим игроком.
– Вы хотели сказать – кабуто?
– Вы хотели сказать – бакуто, – поправил его Таменага. – Бакуто – это игрок, а кабуто – шлем, похожий на каски нынешних американских солдат, они, как я понимаю, прекрасного дизайна. И если вы намекаете, что мои зять был каким-то образом связан с якудзой или какой-либо еще криминальной организацией, я посоветовал бы вам обдумывать подобные слова, прежде чем их произносить. Моя дочь все еще в трауре, и попытки создать пятно на репутации ее покойного мужа могут ее расстроить. Вы понимаете?
– И вы мне говорите о пятнах? Мы ведем переговоры о контракте с министерством обороны. Неужели вы считаете, что мы его получим, если все решат, что нами заправляют японцы?
– Получите. Они не откажут надежной компании, запросившей умеренную цену. К тому же контракт создает много рабочих мест в нужных местах. Вы производите тракторы, – Таменага с удовольствием позволил себе тон человека, которому наскучила беседа, – и хорошие, как я слышал. Но все же министерство обороны не испытывает в них большой нужды. Я понимаю, что в наши нелегкие времена, когда большинство фермеров увязло в долгах, у вас, видимо, возникли финансовые трудности. И все равно я не могу понять, что...
