Где он? На корабле! Элиля бросило в жар. На чьем? Опять на пиратском? Сердце тревожно ухнуло.
Он открыл глаза и резко поднялся. Чуть не вскрикнул от боли: все тело ломало, как будто его долго били палками. Он огляделся, с трудом поворачивая шею. Просторный полог из прочной белого материи светился от яркого солнца. Рядом сопела и мурлыкала во сне Мелина. На бледном измученном личике с потемневшими веками играла счастливая улыбка. Длинные реснички чуть подрагивали. Темные рыжие спутанные волосы разметались вокруг головы.
Элиль пощупал широкую лежанку. Мягкая солома, сверху льняная подстилка, набитая овечьим пухом. Его с Мелиной укрыли красивым шерстяным пледом с пестрым незнакомым орнаментом. Видать, хозяин корабля сказочно богат. Но что за корабль? Куда плывет? Элиль прислушался. По шлепанью весел прикинул: гребцов – человек двадцать. Вода весело журчала за бортом. Судно большое, шло ровно, без сильной качки. Только – куда?
Мальчик решил выглянуть наружу.
– Элиль? – проснулась Мелина. – Где мы?
Девочка сонно хлопала глазами. Попыталась вцепиться в руку Элиля.
– Тихо! – цыкнул он.
Мальчик откинул плед и подобрался к выходу. Осторожно выглянул в щелочку. Длинная палуба изгибалась полумесяцем. Доски широкие, без единого сучка. Нос задирался вверх и заканчивался площадкой для лучников, защищенной прочными деревянными щитами. Корабельные борта высокие. Толстая мачта уходила в небо. Огромный парус надежно держал ветер. Корабль не торговый, сразу сообразил Элиль. На палубе чисто, полный порядок: бухты канатов скручены виток к витку, большие кувшины с питьевой водой выстроились ровным рядком – все на своем месте, ничего лишнего. Судя по чистоте и порядку – они находится на военном судне.
Элиль высунулся из шатра и сразу наткнулся на высокого смуглого человека. Из одежды на нем был только кусок ткани на бедрах, повязан каким-то особым способом в виде фартука, спускавшегося до колен. Лицо скуластое, чистое, без бороды. Голову укрывал платок немес, концы которого свободно лежали на плечах. Элиль замер. Он не знал, чего ждать от человека. Но тот приветливо улыбнулся, растягивая большие губы, и мягко заговорил на непонятном языке. Задавал какой-то вопрос.
– Не понимаю, – покачал головой Элиль.
Из-за спины вынырнула Мелина и ответила незнакомцу на том же языке. Человек рассмеялся, подхватил ойкнувшую девочку на руки, легко, как пушинку. Поманил Элиля за собой.
Человек широко уверенно шагал, слегка вразвалку, как обычно ходят корабельщики. Элиль еле поспевал за ним. Прошли на корму мимо гребцов. Гребцы – совсем не невольники – все, как на подбор крепкие, плечистые в одних набедренных повязках и белых головных платках. Гребли стоя, да так налегали, что весла выгибались дугой. Корма сужалась и задиралась вверх, напоминая рыбий хвост. Двое кормчих управлялись с большими рулевыми веслами. У основания рыбьего хвоста, находилась еще одна площадка, служившая боевым постом для лучников. На площадке стоял небольшой стол. За столом на низеньком стульчике гордо восседал хозяин корабля. Строгое немолодое лицо чисто выбрито. Внимательные карие глаза глядели не мигая. Взгляд не выражал надменности и презрения при виде детей. Элиль за время рабства привык, что на него вечно смотрят, как на мерзкую тварь и был немного удивлен. Широкие развернутые плечи хозяина корабля и гордая осанка выдавали в нем воина. Ожерелье из нескольких рядов золотых пластин украшало грудь.
Слуга опустил Мелину на палубу и поклонился господину. Элиль не знал, как поступать: кланяться или упасть на колени. Нет, на колени он падать не будет. Надоело. Он стоял, ожидая тычка сзади. Но тычок не последовал.
Хозяин корабля с интересом оглядел их с ног до головы, затем жестом предложил сесть напротив. Слуга тут же подвинул к столу два небольших стульчика со скрещенными ножками и низенькой спинкой. Мелина осторожно присела на самый краюшек. Элиль колебался. Неужели ему предлагают сесть за один стол с господином? Хозяин мягко улыбнулся и повторил жест, указывая на стул. Элиль все же решил сесть.
Перед детьми поставили блюдо с дымящимися хлебными лепешками и по кружке молока. Элиль уже забыл вкус молока. Оно оказалось холодным и сладким, а лепешки горячие с нежной хрустящей корочкой. Он давно не ощущал в животе столь приятной тяжести. Но, ни Элиль, ни Мелина много съесть не смогли – отвыкли.
Покончив с едой, Элиль все еще недоверчиво поглядывал на хозяина корабля. Тот терпеливо ждал, когда дети насытятся, затем задал вопрос на незнакомом языке. Мелина ответила. Хозяин понимающе кивнул и заговорил на чистом хурритском:
– Расскажите, как вы оказались в открытом море? Откуда вы родом?
Дети переглянулись и опустили глаза. Нелегко признаваться, что сбежали из рабства. Кто знает, что у чужеземца на уме? Сделает детей своими рабами или решит вернуть их в Тир за вознаграждение.
– Ничего не бойтесь. – Хозяин корабля понял, о чем подумали дети. – Имя мое Птахмоз. Я являюсь посланником во все чужеземные страны и служу правителю Обеих Земель27.
– Куда направляется твой корабль? – осторожно поинтересовался Элиль.
– В благодатную Та-Кемет28. Надеюсь, при попутном ветре, через несколько дней пристанем к набережной славного города Хекупта.
Та-Кемет! У Элиля отлегло от сердца. Значит, они не у разбойников с островов и не у работорговцев из Приморья. Он слышал, что Черная Земля – страна вольных людей. Но все же…
– Ты нас не выдашь? – спросил он, недоверчиво взглянув в лицо хозяина корабля.
– Красный след на твоей шее оставила веревка раба, – угадал Птахмоз. – Я не люблю рабство и сам не содержу невольников, тем более детей. Но мне надо знать о вас хоть немного, чтобы поступить правильно. Не бойтесь, хозяевам я вас не верну. Отныне вы – свободны. Клянусь кровью, что течет в моих жилах. Амуна29 беру в свидетели. – Он протянул открытые ладони к солнцу.
– Мы сбежали с Цора. Ее хотели принести в жертву Баал-Хамону, меня кастрировать и превратить в блудницу, – выложил Элиль, окончательно поверив корабельщику.
Глаза посланника потемнели.
– Бедные дети! И как вам удалось сбежать?
– Помогли. Даже в Тире есть добрые люди.
– Пусть Боги наградят их за милосердие. Но вы же не родились в рабстве. Я видел много детей-невольников. У тех в глазах бессмыслен-ный страх, и голова вечно нагнута в поклоне.
– Я сын правителя Алалаха, – решил быть до конца откровенным Элиль. Посланник ему внушал доверие.
– Нахита? – оживился посланник.
– Ты знаешь моего дядю? – глаза Элиля вспыхнули. – Но он не правитель. Правит Алалахом мой отец, благородный Муршеш.
Посланник лишь покачал головой, выражая сожаление.
– Твой отец погиб.
Элиль вскочил с места, но тут же опустился обратно. А что он еще мог услышать? Он
