чтобы еще перед отъездом из Лондона не укрепиться полностью в своих намерениях.
– Справедливо, досточтимый господин, – продолжал мой радушный пожилой собеседник. – Раз уж вы непременно вознамерились ехать, я вам, разумеется, помогу; однако я не мог не высказать своего мнения на сей счет. Хотя, если честно, никаких сведений касательно вашего маршрута я не в силах вам предоставить. В такое время года все зависит от количества снега, выпавшего в степи. Но об этом вы сможете узнать только в Казалинске. Что же до слуги, которого вы просите вам рекомендовать, то в настоящее время никто на ум не приходит, но я обязательно наведу справки. Не скажу, конечно, что очень обрадован вашей просьбой, поскольку не так давно здесь проезжал один американский джентльмен, сопровождаемый секретарем дипломатической миссии Соединенных Штатов в Санкт-Петербурге; их звали мистер Мак-Гахан и мистер Скайлер. Тогда меня тоже просили порекомендовать им слугу, причем найти его требовалось в двадцать четыре часа. Как же я измаялся! Добрая моя жена тоже обращалась ко всем своим знакомым в поисках порядочного татарского слуги. Не подумайте только, что среди татар мало порядочных людей, – улыбнулся он, – их так же много, как и среди христиан. Однако мистер Скайлер требовал найти человека, который говорил бы на русском и до известной степени был знаком с европейским образом жизни. В общем, мы искали повсюду, и в самый последний момент нашелся все-таки человек, предложивший свои услуги. Ничего дурного о нем я не слышал, да и времени наводить справки у меня уже не оставалось. И что же я узнал некоторое время спустя? Слуга этот оказался мерзавцем, а мистер Мак-Гахан, написавший потом весьма интересную книгу о своем путешествии, упомянул в ней меня, сказав, что именно я рекомендовал ему этого человека. Так вот, вдруг я найду вам слугу, а вы напишете книгу и, как мистер Мак-Гахан, обвините меня в случае своего недовольства этим человеком? В то время как я от всего сердца говорю вам, что никаким образом не могу быть ответственным за его личностные качества. Тем не менее, разумеется, я приложу все усилия, чтобы найти вам хорошего помощника.
Господин Бекчурин был очень добр ко мне; он заверил, что с готовностью расстарается для разрешения моего вопроса; я же в свою очередь утешил его, пообещав обратиться к мистеру Мак-Гахану с просьбою сделать примечание в следующем издании его книги «Военные действия на Оксусе» с надлежащими пояснениями насчет господина Бекчурина и его роли в сложившихся обстоятельствах.
Газеты в гостинице, где я остановился, были представлены только «Инвалидом»[16], что объяснялось, очевидно, преобладанием армейского элемента среди постояльцев. Перелистывая страницы старого номера этой газеты, я наткнулся на заметку, в которой написавший ее русский офицер проявлял определенную заинтересованность в индийском вопросе. Там, в частности, отмечалось, что на недавней картографической выставке в Париже нельзя было найти новейших британских карт Афганистана и долины реки Атрек в Туркестане, зато один из составителей представил публике интереснейшую карту индийского Пенджаба со всеми детальными маршрутами; правда, публиковать ее он ни в коем случае не намеревался.
На следующий день меня принял генерал Баллюзек, временно замещавший Крыжановского во время его отъезда на посту губернатора. Передо мной предстал элегантный мужчина лет сорока пяти, не чуждый пафоса в своих манерах. В отсутствие Крыжановского он был облечен всей полнотой власти в Оренбурге и не преминул должным образом продемонстрировать мне весомость занимаемого им положения. Сведений о том, как добраться до Хивы, он предоставить мне, разумеется, не мог, ограничившись тем самым стандартным ответом, какой мне привелось услышать уже не один раз: «Вам надо проследовать в Казалинск, а там получите исчерпывающую информацию». На мой вопрос о том, существует ли с Хивой почтовое сообщение, он ответил: «Думаю, да, но маршрут его мне неизвестен».
Скудная осведомленность официальных лиц, которые вступали со мной в общение, может показаться удивительной человеку, знающему, сколь велика для русских военных значимость географических исследований. Не могу объяснить себе это никаким иным образом, кроме как вежливостью офицеров, предпочитавших выглядеть скорее неосведомленными, нежели грубыми.
Глава XI
Уральские казаки – Раскольники – Две с половиной тысячи ссыльных – Избиение плетьми – Облава на волков – Слухи насчет генерала Кауфмана – Царские офицеры в Туркестане
Главной темой для разговоров по всему Оренбургу являлся недавний бунт уральских казаков. Среди жителей городка Уральск и его окрестностей, как выяснилось, назрело крайнее недовольство законом о всеобщей воинской повинности. Прежде, до выхода этого указа, обеспеченные слои казачества не отправляли своих сыновей на службу, а воинские ряды пополнялись за счет рекрутов из бедных семей. Однако теперь все переменилось; заменить призывника за деньги сделалось невозможным, и уральских казаков охватило великое возмущение. Большинство из них были раскольники – отошедшие от официальной церкви последователи прежней формы вероисповедания (staroi vara). Когда им приказали отправить своих сыновей на службу, они подняли бунт и публично объявили императора Антихристом. Для набожных и благочестивых представителей власти в Санкт-Петербурге это оказалось уже чересчур; две с половиной тысячи смутьянов были высланы из Уральска в Среднюю Азию, и, согласно слухам, ходившим в Оренбурге, число их в ближайшем будущем планировалось увеличить еще на две тысячи человек.
Бунтовщиков прогнали этапом от Оренбурга до Казалинска, откуда их собирались направить на хивинские земли. Отряд из пятисот человек уже был послан в Нукус, небольшой форт, недавно возведенный русскими на правом берегу Аму-Дарьи. При этом командир гарнизона в Казалинске столкнулся с серьезными трудностями, приказав этим людям отправляться в Нукус под конвоем. Они напрочь отказались повиноваться. В итоге он велел привязать их к верблюдам, после чего отдал команду оренбургским казакам высечь бунтовщиков кнутами. Все это было проделано с варварской жестокостью. Меня уверяли, будто три жертвы экзекуции погибли под плетью. Комендант Казалинска отослал письменный запрос в Петербург с целью получения дальнейших указаний о судьбе бунтовщиков.
Мистер Г. рассказал, что за пару недель до моего прибытия по приказу генерала Крыжановского состоялась облава на волков, сильно тревоживших окрестности. Загонщики оцепили территорию в несколько миль, постепенно сужая свой круг. Тем не менее волки не дались охотникам – ни один зверь не был пойман.
Должен отметить, я стал недоверчив к разговорам об этих хищниках – во всяком случае об их огромных количествах; проехав более пятисот верст по сельской местности, я не то что не видел – я даже не слышал ни одного из них. Не отрицая их существование, я все же склонялся к мысли, что как их
