Книга Когда развеются миражи - Оксана Хващевская

Шарапова! Сама респектабельность, сдержанность, скромность и правильность! Кто бы мог подумать? Впрочем, еще при первой их встрече в шумной сутолоке Белорусского вокзала мужчина заподозрил, что за красивой внешней оболочкой и широкой обезоруживающей улыбкой скрыта натура страстная, чувственная, горячая…

Боулинг Гончаров как-то сумел пережить, едва сдерживая желание схватить ее за руку и увести из зала. Но потом была дискотека. Оглушительные, заводные звуки музыки, неоновые, мерцающие блики светомузыки и веселящаяся толпа, которая тут же подхватила и унесла Шарапову. Очень скоро ее обступила группа парней. А она будто не замечала их. Самозабвенно отдаваясь ритмам, она выгибалась, извивалась, кружилась, прикрыв глаза длинными ресницами. Казалась погруженной в экстаз или нирвану, только на губах блуждала манящая, соблазнительная и многообещающая улыбка. Несомненно, она была звездой вечера, а Гончаров становился все мрачнее. Он стоял в стороне, наблюдая за ней. Пил неразбавленный виски, не чувствуя вкуса, и не пьянел, потом достал сигарету с травкой. А Юлька все танцевала.

Гончаров отвернулся лишь на мгновение, чтобы затушить в пепельнице окурок, а когда снова обернулся, девушка уже танцевала на небольшой сцене у шеста, а парни, обступив ее, что-то кричали, стараясь подбодрить, свистели, хлопали в ладоши и протягивали руки, норовя коснуться.

В глазах мужчины потемнело. Он ринулся в толпу и, грубо расталкивая танцующих, оказался у сцены. Схватив Юльку за руку, дернул на себя. Она, не ожидая подобного, почти упала на него, испуганно распахнув глаза и ахнув. А Матвей, перекинув ее через плечо, уносил с танцпола.

Юлька, конечно, возмутилась и даже попыталась вырываться, но Гончаров так чувствительно шлепнул ее по попе, что она притихла. Затем зажмурилась и даже перестала дышать, когда они спускались по лестнице. Но Матвей ни разу не сбился с шагу, нес ее так, будто она вообще ничего не весит, и отпустил только возле гардеробной. Юлька надула губки и, отвернувшись, полезла в сумочку за номерком. Она не позволила ему помочь надеть пальто и, показав язык, гордо прошествовала к выходу. А оказавшись в машине, нахмурилась и не сказала ни слова.

Молчал и Матвей. Поглядывая на него из-под опущенных ресниц, Шарапова видела, как сильно он сжимает руль, как мрачен взгляд, устремленный на дорогу, и сосредоточенно сдвинуты брови.

Гончаров явно был в бешенстве, но Юльку это не волновало! Он же хотел веселиться? Ему скучно в Сиренево, захотелось драйва, пожалуйста, все, как он привык! И она не виновата, что он не оценил ее старания!

Юлька украдкой вздохнула и отвернулась к окну.

Машина вдруг резко свернула с дороги, проехала несколько метров и остановилась. Фары погасли, и их обступила ночь.

Широко раскрыв глаза, Юлька медленно обернулась. А Матвей расстегнул ремень безопасности и вышел из машины, даже не взглянув в ее сторону. Девушка осторожно потерла пальчиком кончик носа, начиная нервничать. Чуть пригнувшись, она попыталась разглядеть в темноте за стеклом мужчину, не понимая, что случилось.

Дверца рядом с ней открылась. И холодный воздух ворвался в салон.

— Выходи, — приказал мужчина.

— Зачем? — почти испуганно спросила она и интуитивно вжалась в сиденье.

Уж не собрался ли он оставить ее одну в темноте, наказывая таким образом за сегодняшнее поведение? Он мог, она была уверена в этом.

— Выходи или я вытащу тебя! — в его хрипловатом голосе прозвучала явная угроза.

Юлька почему-то не усомнилась в ней и, решив не провоцировать его, стала расстегивать ремень безопасности.

— Хочешь оставить меня одну здесь? Что ж, это вполне в твоем стиле! Интересно, почему мои родственники решили, что ты классный парень? Чего такого замечательного они в тебе рассмотрели, — пробормотала девушка и, справившись наконец с ремнем безопасности, вышла из машины.

Оказавшись на улице, Юля собралась было двинуться прочь от него, гордо вскинув голову. Но Гончаров не позволил ей сделать и шагу. Схватив за руку, дернул, не церемонясь, и прижал к дверце машины, навалившись всем телом.

— А скажи-ка мне, дорогая, как далеко ты готова была сегодня зайти в своем желании позлить меня? — вкрадчиво и негромко произнес он. Его горячие пальцы, украшенные серебряными кольцами, коснулись ее щеки, потом двинулись дальше, чуть сжав мочку уха, и наконец обхватили шею.

Его лицо было так близко, Юлька собралась отвернуться, но его пальцы тисками сжимали ее шею, причиняя боль и не давая шелохнуться.

— Ты собралась устроить стриптиз на радость местной братве? К этому ведь все и шло, не правда ли, любимая?

Чуть надавив, он заставил ее откинуть голову.

— Ты ведь сам хотел драйва! Разве нет? По-моему, мы отлично проводили время! Кажется, я произвела фурор на танцполе, но, вероятно, не тот, который ты ожидал! — пытаясь быть невозмутимой, ответила она, однако чувствуя, как все дрожит внутри.

Мужчина хрипловато рассмеялся и провел пальцем по ее щеке.

— Уверен, на танцполе у многих было только одно желание — проверить, есть ли на тебе нижнее белье! Думается, это единственное, о чем думали собравшиеся, ожидая, пока подол задерется еще выше и станет все очевидно! — сказал он. — И знаешь, у меня тоже!

— Матвей, пусти меня! — попросила девушка.

— Нет, дорогая, забудь об этом! Я намерен прямо сейчас проверить свои подозрения!

Обхватив за талию, он чуть отодвинул ее от машины и открыл заднюю дверцу.

— Залезай! — приказал он.

— Матвей, я хочу домой!

— Вряд ли ты туда сегодня попадешь!

Мужчина развернул ее и, не церемонясь, подтолкнул к распахнутой двери.

— Пусти немедленно! — теряя самообладание, воскликнула девушка.

— Я тебя сейчас силой затолкаю в машину. Ты меня знаешь, я это сделаю! — пообещал он.

Юлька знала, но не могла позволить ему так с собой обращаться.

— Хам! Только посмей меня тронуть! — она попыталась вырваться из его рук, но Гончаров ловко скрутил ее и, пригнув голову, толкнул на заднее сиденье.

Последовав за ней, он быстро захлопнул дверцу, блокируя выходы, а Юлька как раз ринулась к другой стороне, собиралась выбраться из машины и бежать от Матвея Юрьевича без оглядки.

Мужчина схватил ее за руку и, упирающуюся, отбивающуюся и вопящую, притянул к себе. Сломить ее сопротивление не составило труда, и плевать ему, больно ей или нет.

Ярость ослепляла его, а спиртное лишь усугубляло это состояние. От наигранной веселости и пренебрежительного безразличия не осталось и следа. Ему хотелось сломить ее, причинить боль, унизить, взять как последнюю ш… на заднем сиденье машины.

Они отчаянно боролись, но силы, конечно, были неравными.

Сначала куда-то улетело пальто, за ним последовало платье…

Заломив руки девушки, Матвей прижался губами к влажной ложбинке у основания шеи и ключицы и услышал бешеный стук ее сердца. Вся ярость