что когда-нибудь ему придется жениться и произвести на свет наследника. Ему об этом твердили сотни раз, особенно в последние несколько лет, однако он не рассматривал вопрос женитьбы всерьез, потому что…
А если честно? Потому что всегда хотел быть свободным для Куинн. Это не было осознанным решением. Его просто не интересовали другие женщины. Если не считать тех случаев, когда тетка усаживала его за столом с какой-нибудь подходящей кандидатурой, он фактически ни с кем не встречался. И не мог представить, что проведет жизнь с какой-нибудь светской тусовщицей, которых Зара так упорно пихала ему в объятия. Да, они были красивы, образованны и полны энтузиазма «трудиться» на поприще благотворительности, однако ему ни разу не довелось встретить ту, которая представляла собой личность. И ни одна из них, в отличие от Куинн, не разожгла в нем огонь страсти.
Правда, он никогда не рассматривал Куинн в качестве своей жены, потому что она ясно давала понять, что не заинтересована в замужестве и рождении детей.
«Что тебе хотелось бы получить от меня, кроме секса?»
Вот это, вдруг сообразил Мика. Семью. Когда муж с женой не только делят постель и вместе завтракают, но и становятся соратниками друг для друга.
Вернувшись, Мика нашел Куинн у бассейна.
— Жаль, что я не могу поплавать, — сказала она.
Взяв ее под руку, он помог ей встать.
— Интересно, что бы сказала тебе Зара, увидев, как ты мне помогаешь? — с деланым ужасом проговорила Куинн.
— Тетя Зара сноб. Она выжила мою маму, но сейчас понимает, как опасно нападать на тех, кто мне небезразличен. Если кто-нибудь из моих родственников будет третировать тебя, сразу говори мне.
Куинн пренебрежительно хмыкнула, но потом сообразила, что Мика совсем не шутит. Правда, ей не очень понравилось, что он отнес ее к категории «тех, кто ему небезразличен».
— Как я понимаю, я удостоилась большой чести, что познакомилась с ней. — Мика ухмыльнулся. — Однажды я спросила у Иден, какие у тебя родственники, и она сказала, что никогда не встречалась с ними. А вот я встретилась.
— Это верно. Ради моей матери я всегда выстраивал стену вокруг Иден, не допуская, чтобы Гулды манипулировали ею. Сегодня Зара забросила наживку, пытаясь выставить меня на обсуждения замужества Иден. Она все еще верит в давнюю историю с отцом Реми.
— Ох, как же все это сложно!
Мика вдруг осознал, что нуждается еще и в этом — в ее мгновенном понимании его проблем.
Ему нравилось, что она смогла уяснить всю сложность семейных отношений, не вынуждая его вытаскивать из шкафов скелеты.
— Зря я сказала, что ты ломаный. — Куинн здоровой рукой сжала его руку. — Ты просто разделен надвое. А это другое.
Мика обхватил Куинн за плечи и прижал к себе. Она посмотрела на него, удивленная такой лаской. Не понимая, как на это реагировать.
— А знаешь, это здорово. Твоя травма. — Мика кивком указал на ее перевязь.
Куинн хмыкнула.
— Точно. Я все время об этом думаю.
— Я в том смысле, что мы можем заниматься сексом. — Он подмигнул.
Но Куинн отстранилась, как отстранялась всегда.
— Ты хочешь секса? — Она смотрела на воду, лишая его возможности увидеть ее глаза.
— С тобой? Всегда. Мне казалось, это очевидно. — Мику охватили сомнения. А вдруг он убил все, что она чувствовала к нему, когда развернулся и ушел в Гибралтаре? — А ты? — спросил он.
Она глубоко вздохнула:
— Да.
Мика знал, что Куинн не трусиха, однако в этот момент к нему откуда-то пришло понимание того, что сейчас она очень боится. Боится быть одна, боится, что она сама и ее будущее окажутся вне ее контроля, боится раскрыть свое сердце. Он словно увидел в ней отражение самого себя.
— Пошли, — сказал он. — Будем мыть тебе голову. Это станет упражнением по сплочению команды.
— Ты хочешь сказать, что на выездных мероприятиях ты со своим руководящим составом занимаешься мытьем головы?
— Да, а еще мы деремся на подушках и вместе едим жаренный на костре зефир. Пошли.
Решение, как именно мыть голову, заняло больше времени, чем само мытье. В конечном итоге Куинн устроилась на перекладине, перекинутой между бортиками ванны, и свесила голову. Мика с голым торсом наклонился над ней.
— Не горячо? — спросил он, включая воду в душе.
— Отлично. — Куинн закрыла глаза.
Намочив волосы, Мика выдавил на ладонь шампунь с запахом лайма, а потом принялся массажными движениями намыливать голову.
— М-м-м, — вырвалось у Куинн.
— Больно? Ты вчера ударилась головой?
— Нет, просто очень приятно, — ответила она. — Где ты этому научился?
— Мне так делают в парикмахерской, когда моют голову. — Он стал большими пальцами массировать ей виски.
Куинн аж застонала от наслаждения.
— Это даже лучше, чем секс.
— Ты даже звуки издаешь те же, — пошутил Мика.
Куинн улыбнулась.
— Расскажи мне кое-что, — тихо проговорил Мика, когда стал смывать шампунь.
Куинн, преисполнившись подозрений, тут же открыла глаза.
— У нас пижамная вечеринка? Ты сейчас скажешь «правда или действие»?
— Я рискну надеяться, что ты расскажешь мне правду.
— Мошенник. Что ты хочешь знать?
— В скольких семьях ты жила?
Куинн тут же закрыла глаза.
— Зачем тебе это?
— Не знаю. — Мика принялся втирать в волосы кондиционер. — Я много думал о том, почему разозлился на Реми. Я винил его за то, что меня вернули в школу-интернат и отняли мою надежду жить с мамой и сестрой. Признаться честно, интернат я не ненавидел. Я просто радовался, что не живу с отцом или с бабушкой и дедушкой. Я был в одной лодке с остальными ребятами. Их состав
